Сергей Михеенков - Жуков. Маршал на белом коне

Но вернёмся же к начатой теме.

Дочь Жукова и Галины Александровны Мария Георгиевна вспоминала: «Отец писал в своём дневнике, что при первой встрече не обратил на маму никакого внимания (он болел, и мама лечила его на дому). Когда ему стало лучше, он заинтересовался её жизнью, семьёй, увлечениями. Ему понравилась её скромность, но особенно, как он сам признавался, красивые, тёплые, зелёные глаза. В них всегда таилась какая-то неповторимая грусть…

Мама была хороша собой, в ней всё было гармонично: богатый внутренний мир, необыкновенная доброта, красивое лицо, стройная фигура, лёгкая походка, особая манера говорить. Отец всегда выглядел моложаво, лицо свежее, живое, блестящие глаза, статность.

Поначалу маму смутило его внимание. Она, как могла, избегала встреч, но отец был настойчив. Галина стала его самой сильной в жизни любовью, хотя и поздней».

В 1952 году из Гурзуфа, где находился на отдыхе, Жуков писал своей любимой в Свердловск: «До сих пор нахожусь под очарованием последней встречи с тобой, моя Галюсенька!.. Родная моя, как жаль, что нет здесь тебя. Мне не хватает тебя, без тебя я скучаю… Пусть тебя хранит моя любовь, моя мечта о тебе…»

Нам, наблюдающим эту любовь с расстояния лет, вряд ли стоит комментировать её, имея в виду обстоятельства семейного положения Жукова, его несвободы и прочего.

«Конечно, я не спец по арестам, мне этим не довелось заниматься, но у меня не дрогнет рука…»

Когда диктатор лежал при смерти, его соратники по партии уже делили должности… Маленков был назначен председателем Совета министров СССР, Ворошилов — председателем Президиума Верховного Совета СССР, Булганин — министром обороны СССР.

В день смерти Сталина — 5 марта 1953 года — ссылка маршала на Урал прервалась.

Тело вождя бальзамировалось, в мавзолее на Красной площади рядом с телом Ленина готовили саркофаг. С 6 по 9 марта в Колонном зале Дома союзов народ прощался с тем, кого десятилетия боготворили и проклинали. А 14 марта состоялся внеочередной пленум ЦК партии и открылась внеочередная сессия Верховного Совета СССР. Свердловская делегация была одна из самых многочисленных.

Жуков, которого 15 марта вновь назначили главкомом Сухопутных войск, оставил любопытные наблюдения об этом пленуме: «Всматриваясь в лица членов Президиума ЦК, я сделал следующие выводы о их теперешнем отношении к Сталину. Молотов был серьёзен и задумчив и, видно, с тревогой переживал события. Ворошилов выглядел явно растерянным… Маленков, Хрущёв, Берия и Булганин были в приподнятом настроении…

Берия сидел рядом с Булганиным и заметно старался придать своему лицу доброжелательное выражение. При внимательном наблюдении, хотя его глаза и были прикрыты пенсне, всё же в них можно было рассмотреть хищность, холодность и жестокость, всем своим видом и развязностью он старался подчеркнуть и дать понять — хватит, мол, сталинских порядков, натерпелись при Сталине, теперь у нас всё будет по-иному. Я хорошо знал Берию, видел его хитрое угодничество Сталину и готовность убрать в любую минуту всех тех, кто был неугоден Сталину, а теперь он корчил из себя настоящего большевика-ленинца, противно было смотреть на этот маскарад. Булганин, как всегда, был на высоте подхалимства и приспособленчества, то он подойдёт к одному, то к другому, одному слащаво улыбается, другому крепко руку пожмёт, Хрущёву он то и дело бросал реплики: “Правильно, Никита Сергеевич”, “Правильно, это давно следовало провести в жизнь”.

В эти дни особую деловитость, распорядительность и сноровку в дворцовых интригах продемонстрировал в расчёте на будущее Хрущёв. И рассчитал верно, не хуже опытного артиллериста. Ещё 5 марта он председательствовал на экстренном совместном заседании пленума ЦК КПСС, Совмина и Президиума ВС СССР, результатом которого стало решение сосредоточить всю работу в ЦК партии. Так Хрущёв смог поймать основные нити власти. И только одна из них не давалась — Берия. Более того, Берия развил ничуть не меньшую активность и с той же энергией пытался собрать вокруг себя сторонников, которые в нужный момент смогли бы действовать вполне решительно.

Маленков предложил объединить два силовых ведомства — МВД и МГБ — в одно. Берия должен был возглавить эту структуру. Хрущёв и его единомышленники сразу поняли, что такое объединение затевается не для работы. Ещё весной, во время сессии, Хрущёв сказал в узком кругу: “Если Берия возьмёт в свои руки этот пост — это будет началом нашего конца. Он возьмёт его только для того, чтобы уничтожить нас всех. И он это сделает! Этого никак нельзя допустить”».