Дмитрий Зубов - 1917 - русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В конце 1903 года рабочие из группы Карелина вступили в Собрание и заняли в нем руководящие посты. А в марте 1904 года Григорием Гапоном и рабочими И.В. Васильевым, Н.М. Варнашёвым, Д.В. Кузиным и А.Е. Карелиным была принята так называемая «программа пяти», ставшая тайной программой организации. Именно она впоследствии практически целиком вошла в состав петиции, с которой рабочие шли к царю 9 января 1905 года. «Распространяйте эти мысли, стремитесь к завоеванию этих требований, но не говорите, откуда они» , – напутствовал рабочих Гапон.

С мая 1904 года началось открытие новых отделов Собрания в разных частях города. Затем Гапон попытался распространить деятельность Собрания и на другие города России, совершив поездку в Москву, Киев, Харьков и Полтаву. В Москве по приказу московского генерал-губернатора Сергея Александровича Гапон был арестован и выслан из столицы, и на него был написан донос министру внутренних дел Вячеславу Плеве. Однако того вскоре взорвали, посему рассмотреть донос не успели.

В отличие от большинства революционеров Гапон не являлся интеллектуалом, не читал книг и не любил аргументированных разглагольствований. Его сила была в незаурядном ораторском таланте и практическом складе ума. Известный эсер Б.В. Савинков говорил, что у Гапона было «бьющее в глаза ораторское дарование». Большевик Д.Д. Гиммер указывал на «громадный демагогический талант», а французский журналист Э. Авенар считал, что Гапон обладал «даром народного, всепобеждающего красноречия». Современники поражались, что, будучи неинтересным и невнятным собеседником, перед большой аудиторией вождь рабочих мог без запинки произносить длинные речи, производя сильнейшее впечатление и приковывая к себе всеобщее внимание. Когда он выступал перед толпой, тысячи людей слушали затаив дыхание, сохраняя полнейшую тишину и стараясь уловить каждое слово. Речи Гапона, хотя и не отличались содержательностью, оказывали магическое действие на людей. «Не было более косно язычного человека, чем Гапон, когда он говорил в кругу немногих , – писал журналист П.М. Пильский. – С интеллигентами он говорить не умел совсем. Слова вязли, мысли путались, язык был чужой и смешной. Но никогда я еще не слышал такого истинно блещущего, волнующегося, красивого, нежданного, горевшего оратора, оратора-князя, оратора-бога, оратора-музыки, как он, в те немногие минуты, когда он выступал пред тысячной аудиторией завороженных, возбужденных, околдованных людей-детей, которыми становились они под покоряющим и негасимым обаянием гапоновских речей. И, весь приподнятый этим общим возбуждением, и этой верой, и этим общим, будто молитвенным, настроением, преображался и сам Гапон». «Гапон был, несомненно, недюжинным демагогом, а также человеком, весьма неразборчивым в средствах, его истинные убеждения так и остались неясными, по-видимому, он просто плыл по течению, поддаваясь влиянию своего социалистического окружения , – писал Ольденбург. – Разница с Зубатовым была огромная: тот внушал рабочим, что власть им не враг, а необходимый союзник, тогда как Гапон только пользовался сношениями с властями как ширмой, а вел пропаганду совсем иного рода» [16] Ольденбург С.С. Указ. соч. С. 262–263. .

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Книжки недели. СПб. 1896. № 8. С. 65.

Ольденбург С.С. Царствование императора Николая II. Т. I. Белград, 1939. С. 24–25.

Выражение «места не столь отдаленные» пошло именно от этого. Имелось в виду – не такие далекие, как Сибирь.

Ольденбург С.С. Указ. соч. С. 49.

Ольденбург С.С. Указ. соч. С. 77.

Ольденбург С.С. Указ. соч. С. 89.

Ольденбург С.С. Указ. соч. С. 25.

Ольденбург С.С. Указ. соч. С. 143.

Дальнейшая судьба террориста сложилась весьма драматично. Суд приговорил Карповича к 20 годам каторжных работ. Сначала он отбывал наказание в Шлиссельбургской крепости, а в 1906 г. был сослан в Акатуйскую тюрьму. После революции 1905 г. Карпович попал под два манифеста об амнистии, его срок был значительно сокращен, и в 1907 г. он был освобожден из тюрьмы и отправлен на поселение, откуда сразу же бежал. Уехав за границу, он присоединился к Боевой организации эсеров. В 1908 г. Петр Карпович принял непосредственное участие в организации провалившегося покушения на императора Николая II. Потом жил в Лондоне, работая банщиком-массажистом. После Февральской революции Карпович решил вернуться в Россию через нейтральную Норвегию, но пароход, шедший из Лондона в Тронхейм, 13 апреля 1917 г. был торпедирован германской подлодкой и затонул. Карпович погиб.