А Тейлор - Вторая мировая война.

В Москве Черчиллю удалось договориться легче, чем он ожидал. Впервые Сталин встретился с государственным деятелем высшего ранга; это означало, что Россия снова стала великой державой. В соответствии с новым своим постом Сталин появился не в прежней гимнастерке, а в маршальском мундире. Это была странная встреча: ведь Черчилль некогда участвовал в интервенции против большевиков, а Сталин в глазах всего мира олицетворял собой большевизм. И теперь они были едины в решимости разбить Гитлера. Сталин был недоволен, что открытие второго фронта отложено. Зато высадка в Северной Африке его воодушевила, он сказал: «Да поможет Бог в этом деле». Черчилль пообещал, что второй фронт откроется в 1943 г. Очевидно, он не внял предостережениям начальников штабов.

Пока на рубежах у Эль-Аламейна стояли англичане, а русские сосредоточивались под Сталинградом, 19 августа британские и канадские войска высадились в Дьеппе. Эта высадка была первой попыткой осуществления совместной операции. Командовавший там Монтгомери настаивал, что операция должна иметь достаточную поддержку военно-воздушных и военно-морских сил. Командование британских ВВС ответило, что выделить самолеты не может, командование флота также не желало рисковать ни одним из своих крупных кораблей… Монтгомери, к счастью для своей репутации, уехал в Египет. Примерно б тыс. человек высадились в Дьеппе, прикрытие с воздуха было недостаточным, поддержку осуществляли всего несколько эсминцев. Никаких немецких опорных пунктов захватить не удалось, а потери при этом оказались тяжелыми: из 5 тыс. канадцев 3 тыс. не вернулись. Говорили, что из неудачи были извлечены уроки, хотя трудно сказать, какие именно. А подлинным уроком было предостережение – не импровизировать, где бы то ни было – в Галлиполи, Норвегии, Греции или, как теперь, в Дьеппе. Урок был воспринят: успешной высадке во Франции б июня 1944 г. предшествовали 18 месяцев детального планирования.

Наступил долгий период ожидания, или, как назвал его Черчилль, период «усилий и напряжения»: никаких наступательных действий англичан в Египте до конца октября, никакой высадки во французской Северной Африке до 8 ноября, политическое недовольство в Англии, растущие потери в Атлантике. В Сталинграде передышки не было. Город протянулся на 20 миль по правому берегу Волги, его нельзя было окружить и по всем правилам организовать осаду, его надо было брать штурмом. В начале сентября немцы еще были гораздо сильнее – соотношение было 3:1 по числу людей и 6:1 по танкам. Но базы снабжения находились за тысячи миль. Русские отошли так далеко на восток, что все получали непосредственно с новых заводов, расположенных за Уралом. Тыловые части были у самой Волги, каждую ночь русские переправляли через нее людей и снаряжение. И еще одно, опасное для немцев, обстоятельство: по мере того как они все больше войск перебрасывали на Сталинградский фронт, приходилось поручать защиту открытого фланга вдоль реки Дон румынам и венграм, боевые качества которых были сомнительны.

Штурмовать Сталинград, как и Верден в первую мировую войну, смысла не было. Достигнув берегов Волги к северу и югу от Сталинграда, немцы прервали движение по реке, и взятие города им ничего бы не дало. Они продолжали борьбу за него ради своего престижа. Гитлера пленяла перспектива захватить город, носивший имя Сталина. Гальдера заставили уйти в отставку, с ним вместе исчезли последние остатки армейской независимости. Гитлер, как и в предыдущем году, опережал события. 8 ноября он выступил на традиционном нацистском сборище в Мюнхене и заявил по поводу Сталинграда: «Знаете что? Мы скромны, но мы своего добились. И вы можете быть вполне уверены, что теперь никто не заставит нас уйти». А Геббельс объявил, что идет «величайшая война на истощение, какую когда-либо видел мир». Но истощение в первую очередь угрожало немцам. Русские удерживали Сталинград как приманку, ведущую немцев к гибели, боролись за каждый дом, каждый завод. Немецкие танки были ослаблены в бесконечных уличных боях. Тем временем Жуков держал Чуйкова и его 62-ю армию на скудной диете. За период с 1 сентября по 1 ноября лишь 5 русских пехотных дивизий переправились через Волгу. В то же время за Доном создали 27 новых пехотных дивизий и 19 бронетанковых бригад. Немецкие генералы посылали предупреждения, но Гитлер их отвергал Наступление должно продолжаться: «Вопрос решит последний батальон». Ведь отступление означало бы разгром, а это «немыслимо в условиях всеобъемлющей направленности мировых политических сил». Во всяком случае предостережения были не особенно настойчивыми. Никто из немецких генералов не верил, что русские могут предпринять генеральное наступление.