Бат Йеор - «ЗИММИ» - ХРИСТИАНЕ И ЕВРЕИ ПОД ВЛАСТЬЮ ИСЛАМА

После Второй мировой войны статус религиозных меньшинств в мусульманских странах варьировался достаточно широко. Их свобода и безопасность возросли настолько, что доминация религии (как и арабского национализма) в политике мусульманских государств значительно уменьшилась. Так произошло, например, в Турции, в особенности после того, как Мустафа Кемаль стал президентом (1923), и в Иране во времена правления шаха Геза Пехлеви и его сына Мухаммада Реза (1925-1979). В Египте аналогичный процесс стал разворачиваться к концу правления Анвара Садата, когда эта страна вышла из орбиты влияния арабского мира и начала проводить более либеральную политику — в согласии с египетской историей, интересами страны и стремлением к мирному сосуществованию.

Внутренняя нестабильность, мешающая нациям успешно развиваться, напоминает о тех периодах конфликтов (особенно в XX столетии), когда исламские силы, стремившиеся к переменам и прогрессу, наталкивались на сопротивление консервативных сил, враждебных любым нововведениям. Как и в те, более ранние периоды, судьба немусульманских общин и степень агрессивности джихада будут зависеть от того, какая партия в конце возьмет верх.

Все попытки секуляризации арабского национализма, начатые более ста лет назад христианами, которые даже больше, чем евреи, рискуют очутиться в положении зимми, в свете нынешней войны в Ливане выглядят совершенно утопично. Марониты и христиане сплотились в наши дни против общей опасности, подвигнутые к этому союзу также и общим прошлым, в котором уязвимость обеих групп и их склонность к политическим манипуляциям приводили подчас к взаимной вражде.

В контексте арабской истории Израиль является примером успешного национального освобождения цивилизации зимми. На территории, арабизированной джихадом и зимми. возродились доисламский язык, культура, топонимика (библейских городов) и национальные институты. Это обратило вспять тысячелетний процесс, в течение которого были разрушены культурные, политические и социальные структуры коренного населения.

В 1974 году Абу Айяд, бывший вторым человеком после Арафата в иерархии ООП, провозгласил: «Мы должны сражаться, чтобы наша палестинская родина не превратилась в новую Андалусию». Сравнение Палестины с Андалусией — не пустословие, поскольку обе эти страны были сначала арабизированы, а затем деарабизированы той культурой, что существовала в них до арабского завоевания.

Более того, поскольку евреи были наиболее деградировавшими из всех зимми, возрождение Израиля является и наиболее унизительным фактом для зимми.

Как сказал Насер в 1953 году:

«Катастрофе Палестины нет примера в человеческой истории».

Он добавил в 1955 году:

«Произнесения имени „Палестина“ достаточно, чтобы напомнить каждому арабу — т. е., каждому свободному человеку — о величайшей национальной трагедии, когда-либо произошедшей на протяжении всей человеческой истории».

Более того, опасность представляет и то, что Израиль может послужить примером для других зимми, сохранившихся на территориях, завоеванных джихадом, что может привести к сохранению арабской власти лишь на первоначальной территории.

«Целью бандитского государства Израиль является переселение всех арабов на Аравийский полуостров, их первую родину двухтысячелетней давности».

Так писал Абдалла ал-Таль в 1964 году, косвенно признавая, таким образом, наличие арабского экспансионизма, начавшегося еще в 7-м веке.

В 1959 году Насер был более откровенен:

«Я не могу говорить об арабском национализме, не упоминая Израиль, так как существование и идейные основания Израиля угрожают арабскому национализму в Палестине, ибо вслед за ликвидацией арабского национализма в регионе последует господство сионизма».

Абд ар— Рахман ал-Баззаз, профессор права Багдадского университета и в прошлом премьер-министр Ирака, объяснял, почему еврейское национальное движение представляет угрозу ценностям арабизма:

«Самая большая опасность Израиля состоит в том, что он, будучи идеологической угрозой нашему национализму, бросает вызов нашему существованию как нации в целом регионе. Существование Израиля сводит на нет единство нашей родины, единство нации и единство нашей цивилизации, которая охватывает целиком этот район мира. Более того, существование Израиля — наглый вызов нашей философии и идеалам и непреодолимый барьер на пути к тем ценностям и целям, к которым мы стремимся».