Пётр Кошель - История сыска в России, кн.1

Во всех раскрытиях Московского отделения роль наружного наблюдения была очень велика.

Имелся в отделении свой хороший фотограф и расшифровщик секретных писем, а также и свой учёный еврей, который знал все по еврейству, что являлось при работе в черте оседлости большим подспорьем. Была, наконец, и ещё одна фигура, прогремевшая позже в революционном мире, чиновник для поручений E.П. Меньшиков, когда-то, как говорили, участник одной из революционных организаций, попавший затем в отделение и сделавший в нем, а после и в Департаменте полиции, большую чиновничью карьеру.

Угрюмый, молчаливый, корректный, всегда холодно-вежливый, солидный блондин в золотых очках и с маленькой бородкой, Меньшиков был редкий работник. Он держался особняком. Он часто бывал в командировках, будучи же дома «сидел на перлюстрации», т. е. писал в Департамент полиции ответы на его бумаги по выяснениям различных перлюстрированных писем. Писал также и вообще доклады департаменту по данным внутренней агентуры.

Меньшиков знал революционную среду, и его сводки о революционных деятелях являлись исчерпывающими. За ним числилось одно большое дело. Говорили, что в те годы департамент овладел раз явками и всеми данными, с которыми некий заграничный представитель одной из революционных организаций должен был объехать ряд городов и дать группам соответствующие указания. Меньшикову были даны добытые сведения и, вооружившись ими, он в качестве делегата объехал по явкам все нужные пункты, повидался с представителями местных групп и провёл начальническую ревизию. Иными словами, успешно разыграл революционного Хлестакова.

Позже, взятый в Петербург, в департамент, прослуживший много лет на государственной службе, принёсший несомненно большую пользу правительству, он был уволен директором департамента Трусевичем. Тогда Меньшиков, находясь за границей, начал опубликовывать те секреты, которые знал.

Приём в розыскные учреждения лиц, состоявших ранее в революционных организациях, являлся, конечно, недопустимым. Слишком развращающе действовала подпольная революционная среда на своих членов беспринципностью, бездельем, болтовнёй, чтобы из неё мог выйти порядочный чиновник. Он являлся или скверным работником или предателем интересов государства во имя партийности и революции.

Были, конечно, исключения, но они являлись именно исключениями.

Но раз правительство это допускало, то исправление ошибки таким хирургическим способом, к которому прибегал Трусевич, приносило лишь новый вред тому же правительству.

Зубатов (р. 1864) поступил в Московское охранное отделение с гимназической скамьи, сначала секретным сотрудником, потом небольшим чиновником. Вскоре он обратил на себя внимание своей начитанностью, знанием революционного движения, умением подходить к людям и склонять членов революционных организаций к сотрудничеству. Он обладал редкой настойчивостью, памятью и трудоспособностью. Высшее начальство департамента, посещая охранное отделение, усмотрело в этом чиновнике талантливого, с инициативой человека, который в своей незаметной роли являлся в действительности центром московского сыска. Его скоро и назначили начальником Московского охранного отделения. Спустя три года он уже стал во главе всего политического розыска в России.

Зубатов был фанатиком своего дела, он многое продумал и глубоко изучил вопрос. Касаясь задач розыскной работы, он её разделял на две части: осведомительскую и конкретно-розыскную.

– Правительству, – говорил он, – необходимо иметь постоянно полное освещение настроения населения и общественных кругов, особенно оппозиционных. Оно должно быть осведомлено о всех организациях и примыкающих к ним лицах. Государственная мудрость тогда должна подсказать центральной власти мероприятия, которые уже назрели и которым, следовательно, необходимо войти в жизнь. А жизнь эволюционирует, – говорил Сергей Васильевич, – при Иоанне Грозном четвертовали, а при Николае II мы на пороге парламентаризма.

При этом он твёрдо держался мнения, что самодержавие олицетворяет суверенитет национальной власти и исторически призвано для благоденствия России, а значит, и для её прогресса. «Центр идёт от общего к частному, дедуктивно, – говорил он, – что же касается технической работы розыска, то она должна идти от частного к общему – индуктивно». Поэтому все детали по систематизации розыскного материала и его разработке должны быть особенно точны как в начальной фазе, так и в по-следущих этапах. Оппозиционное отношение к власти не может быть убито, как и революционные стремления, но полиция должна делать так, чтобы русло движения не было от неё сокрыто. Нужно наносить удары по центрам, избегая массовых арестов. Отнять у тайных организаций типографии, задержать весь их технический и административный аппараты, арестовать местное центральное руководство – это значит разбить и всю периферию. Он считал, что массовые аресты и аресты в провинции означают неправильную постановку розыскного дела и указывают или на неосведомлённость розыскного органа, или на нерешительность власти, которая по тем или иным соображениям не трогает центральных фигур.