Пётр Кошель - История сыска в России, кн.1

16) Образцы попадающей в руки сотрудника партийной переписки и нелегальной литературы должны быть доставляемы им руководящему его лицу обязательно; экземпляры легальных партийных изданий – по мере надобности.

17) За две недели перед 9 января, 19 февраля, 18 апреля – 1 мая и другими, отмеченными постоянными революционными выступлениями, днями все сотрудники должны стремиться заблаговременно собрать полные сведения о предположенных и готовящихся беспорядках, а заведующий агентурой в подобные периоды обязан иметь свидания с сотрудниками, по возможности ежедневно.

Помимо всего этого, «вновь принятого сотрудника следует с полной осторожностью, незаметно для него, основательно выверить опытным наружным наблюдением и постараться поставить его под перекрёстную агентуру».

В другом месте «Инструкция» грозит:

«Ложное заявление, искажение в ту или иную сторону добываемых сотрудником сведений и умышленное создание обстановки преступления в видах получения вознаграждения, из мести или по иным соображениям личного характера, является тяжким преступлением и наказует-ся на общем основании согласно существующих на сей предмет законов».

Сравнивая эти требования теории розыска с практическим их выполнением – агентурными записками, мы должны признать, что последние в отношении полноты не всегда стоят на высоте первых. Ведь только сыщик по призванию, относящийся к своим обязанностям с исключительным рвением, мог выполнить все эти требования, а таких, надо думать, было все же меньшинство.

Вообще же систематичность свиданий жандармов с сотрудниками, возможность с их стороны поставить осведомителей под перекрёстную агентуру и таким образом изобличить их во лжи, о чем последние, конечно, знали, придают агентурным запискам большую степень достоверности, во всяком случае, не меньшую, чем обычные свидетельские показания на следствии или на суде. Конечно, ценность агентурных записок прямо пропорциональна тому положению в партийной работе, какое занимал сотрудник «охранки»; чем крупнее положение, занимаемое им в партийной организации, тем ценнее даваемые им сведения, тем он желательнее для охранного отделения. «Один сотрудник в центре стоит нескольких, находящихся на периферии», – записывал в одной из своих черновых заметок Мартынов. И старания охранников приобрести агентуру среди «центровиков» не оставались бесплодны: в последние годы своего существования Департамент полиции в «центрах» социал-демократической партии имел своих людей, осведомлённость которых в партийных делах отрицать невозможно.

Таковы основания, заставляющие нас считать агентурные записки ценным материалом для истории партии. Среди публикуемых документов агентурных записок, т. е. записей «бесед» жандармских офицеров с сотрудниками, лишь две М.И.Бряндинского представляют собой не запись бесед, а личные его донесения. Владея пером, этот вполне интеллигентный (по профессии учитель) осведомитель относился к принятым на себя обязанностям с исключительной добросовестностью. Некоторые его донесения, в сущности, даже выходят из рамок обычных агентурных доносов, всегда освещающих лишь деятельность организаций и лиц и оставляющих в стороне идеологию. Не то в записках Бряндинского. Следя за социал-демократической литературой и вращаясь в кругах, близких к «верхам» партии, он в своих характеристиках момента определённо обнаруживает интерес к идеологической стороне описываемых событий, никогда не забывая интересов сыска. В этом особенность его донесений, которые сразу отличишь от других. Мы едва ли ошибёмся, если ему отдадим пальму первенства в деле ознакомления охранников с работой большевиков в подполье.

Вторая группа документов – посылавшиеся в Департамент полиции начальником Московского охранного отделения отчёты о деятельности вверенного ему учреждения. По сравнению с агентурными записками отчёты эти представляют собою высшую форму осведомления, будучи, с одной стороны, разработкой данных многих агентурных записок (перекрёстная агентура), с другой – давая материал, почерпнутый из перлюстрации писем, показаний филёров, обысков, показаний арестованных и т. п. Прекрасным образцом такой записки-отчёта может служить донесение начальника Московского охранного отделения от 11 января 1912 года, в котором начальник Заварзин, можно сказать, рисуется перед начальством своей широтой и глубиной осведомлённости (шутка сказать – скрестились указания пяти сотрудников!).