Пётр Кошель - История сыска в России, кн.1

Но если он удерживался от уголовщины, то судьба его была немногим лучше: товарищи по партии через два-три года начинали его сторониться, а «охранка», не получая ценных сведений, почти забывала о его существовании. И само охранное отделение считало, что сотрудник «выдыхается» через два года работы. Приводимое ниже письмо ярко рисует положение одного из этих «бывших» людей.

"Его Высокопревосходительству господину Московскому градоначальнику сотрудника Казанского охранного отделения

Анатолия Александрова

Заявление

Имею честь просить Ваше Высокопревосходительство об оказании мне помощи, я, зная Ваше Высокопревосходительство за хорошего человека, прекрасного начальника, человека, каких у нас в России остаётся очень мало, и как имел счастье уже приносить пользу Вашему Превосходительству своими трудами, когда вы были казанским губернатором, решился просить у вас помощи, так как я в настоящее время нахожусь в крайне критическом материальном положении, питаясь почти одной водой. Я состоял сотрудником при охранном отделении в Казани, считался одним из первых сотрудников, работал в партии с. – р., в этой партии работал один, был посвящён в важные партийные дела, мне принадлежит открытие главных членов комитета и боевой организации; открытие типографии, склада оружия, сходки митингов и прочее. Получал оклад от 30 р. до 170 руб. в месяц.

Раскрыл покушение на г-на начальника жандармского управления, хотя неудавшееся. Указывал местонахождение разыскиваемых важных политических преступников. И в то же время занимался расследованием и арестованием некоторых политических, с помощью полиции, вот этим-то я и открыл себя. Мне прислан был приговор соц. – революционеров о смертной казни, но в виду того, что главари были мной указаны и арестованы, то приговор привести с исполнение было некому, и я поспешил уехать и укрыться в Москву, живу здесь с ноября 1906 года. Конечно, об этом всё известно было как начальнику жандармского управления и заведующему охранным отделением ротмистру Трес-кину, который теперь в– Омске начальником жандармского управления…

Меня вызывали в Казань, и я, подвергаясь опасности, ездил по делам отделения. Когда я был в Казани, то моё пребывание было там открыто, и меня преследовали, и по приезде моём в Москву решили было меня на вокзале лишить жизни, но мной те люди были вовремя замечены. Я спрыгнул с поезда и тем спасся.

Мне здесь жить очень опасно, и я хотел бы уехать в Омск, куда зовёт г.Трескин, но я нахожусь в очень критическом положении, и потому умоляю помочь мне или направить к богатым людям… Надеюсь на Вас больше, чем на родного отца! Неужели Вы, Ваше превосходительство откажете в моей просьбе, и тогда мне остаётся или умереть с голоду или покончить с собой! За комнату задолжал за три месяца 18 рублей, за хлеб 10 рублей, за чистку белья 2 руб. 50 коп., чай, сахар, еда в дороге – 5 рублей, брюки нужно – 8 рублей… Вы – единственный человек, на которого я возлагаю свои надежды. Вы решите: жить мне или не жить!!!

Ваше превосходительство, на коленях со слезами умоляю, не откажите! О вас везде хорошие отзывы, Вас низший люд Москвы называет благодетелем! Господь спасёт Вашу драгоценную жизнь на добрые дела, сколько людей молятся за вас, за ваши благодеяния! Многие лета Вам, Ваше превосходительство!"

Из его же прошения начальнику охранного отделения:

«Мне идти больше некуда, а здесь, в Москве, проживать опасно. Я чуть хожу вследствие недоедания. Да, когда-то очень ценили мои заслуги, садили у себя в кабинетах на кресла, а сами стояли, а теперь… Я верю, что Вы, г-н начальник, отзовётесь и не дадите погибнуть страшной смертью нужному ещё государству человеку! Я искрено буду благодарить Вас. Дайте хоть поесть».

Если работа сотрудника была не очень продолжительна, то тяжесть работы и невыгодность – налицо. Правда, некоторые из них держались подолгу, но для этого нужно было быть недюжинным человеком. Так, Азеф продержался 16 лет, но и средства для того предприняты героические: его участие в убийстве Великого Князя Сергея Александровича является неоспоримым. Последним его делом, по которому казнено 7 человек, было покушение на Щегловитова.

Насколько были цепки руки «охранки», настолько губительно й тлетворно было её влияние на всякого, даже честного и сильного волей человека, если он входил с нею в тесное соприкосновение.

После провала Азефа партия эсеров содрогнулась. Казалось, дальше работать нельзя. И вот в голове одного революционера, ААПетрова, всплыла старая мысль, приводившаяся в исполнение ещё «Народной волей». Этот крупный работник партии решил проникнуть в тайны «охранки» и раскрыть её секреты. Но только семь месяцев смог он пробыть на службе, после чего последовала катастрофа. Пусть отрывки из открытого письма комитета партии и предсмертного послания самого Петрова расскажут, к чему привела эта попытка.