Жак ле Гофф - Интеллектуалы в средние века

Жан де Монтрей, Николя де Кламанж, Гонтье Коль владеют виллами, куда они удаляются для обретения досуга гуманиста. Жан де Монтрей хвалит тишину аббатства Шали, Николя де Кламанж — покой приорства Фонтэн-о-Буа. Здесь они вновь находят внутреннего человека св. Бернара, но теперь с помощью Цицерона и Горация. Покидая помпезность двора и шум городов, ты поселишься в деревне, ты возлюбишь одиночество, — пишет Жан де Монтрей.

А вот начало Пира религии Эразма:

Евсевий: Теперь, когда все зеленеет и радуется в полях, я дивлюсь тому, что есть люди, наслаждающиеся копотью городов.

Тимофей: Не все любят вид цветов и зеленеющих полей, ручьев и рек, а если и любят, то предпочитают им другое. Одно желание гонит другое, как клин клином вышибают.

Тимофей: Да, но не они одни, друг мой, и я думаю о бесчисленной толпе, вплоть до священников и монахов, которые, несомненно, из любви к барышам предпочитают жить в городах, да еще в самых многолюдных, следуя здесь мнению не Пифагора или Платона, но какого-то слепого нищего, коему сладостно находиться сдавленным в толпе, ибо, как он говорит, там, где есть народ, там есть чем поживиться.

Евсевий: К черту слепцов с их барышами: мы-то Философы.

Тимофей: А ведь Сократ, хоть и был Философом, но предпочитал полям города, поскольку жадно стремился к знанию, а города суть места, где можно научиться. В полях, говорил он, есть деревья, сады, источники, реки, дающие пищу глазу, но они ничего не говорят, а потому ничему не учат.

Евсевий: Сказанное Сократом имеет смысл лишь в том случае, если ты ходишь по полям в одиночестве. Да и природа, на мой взгляд, не является немой. Она со всех сторон обращается к нам, она способна научить созерцающего ее, если обращается к внимательному и терпеливому. Разве столь сладостный облик весенней природы не говорит нам непрестанно о мудрости Божественного Демиурга, сопоставимой с благом? И разве Сократ, удалившись из города, не научил многому своего Федра, да и не научился сам?

Тимофей: Если найдешь несколько себе подобных, то нет ничего приятнее пребывания за городом.

Евсевий: Не хочешь ли рискнуть? У меня есть неподалеку небольшое поместье, оно невелико, но славно ухожено; я вас приглашаю там отобедать.

Тимофей: Нас ведь немало, в твой дом не поместимся.

Евсевий: Не важно! Пировать будем по-деревенски;

устроим праздник, который, как говорит Гораций, не был куплен. Вино на месте; растения сами нам протягивают дыни, арбузы, фиги, груши, яблоки, орехи, словно на Островах Блаженных, если верить Аукиану. Добавим к ним, разве что, курицу.

Тимофей: Хорошо, мы принимаем приглашение.

Так, гуманисты оставляют одну из основных обязанностей интеллектуала — контакт с народной массой, связь науки и образования. Безусловно, в перспективе Возрождение принесет человечеству жатву горделивого и одинокого труда. Его наука, его идеи, его шедевры будут питать прогресс человечества. Но поначалу оно было свертыванием, отходом. Пока не получила широкого распространения культура письменности, даже типография поначалу способствовала сужению поля мысли. Она осыпала дарами тех, кто умел читать, небольшую элиту счастливцев. Другие уже не питались даже крохами со стола схоластики, которые доносились до них проповедниками и артистами средних веков, получившими университетское образование. Нужно было дождаться Контрреформации, чтобы получило распространение искусство, которое — пусть в небесспорной форме, но с дидактическими и апостолическими целями — попыталось найти способ участия народа в культурной жизни.

Ничто так не поражает, как контраст между образами, в которых предстает труд средневекового интеллектуала и гуманиста.

Один изображается как профессор, с головой ушедший в преподавание, окруженный учениками, сидящими на скамьях или теснящимися в аудитории. Другой — как одинокий ученый в тиши кабинета, посреди богато убранной комнаты, где ничто не мешает потоку его мыслей. Там шум школы, пыль залов, безразличный к убранству коллективный труд.

Здесь все — порядок, красота, Покой, богатство, нега.

751 — 843 Династия Каролингов

1121 — 1158 Латинский перевод Новой Логики Аристотеля

ок.1121 Sic et поп Абеляра

1126 — 1198 Аверроэс

1140 Декрет Гратиана

1141 Собор в Сансе. Осуждение Абеляра

1143 Перевод Планисферы Птолемея