Чайна Мьевилль - Октябрь [litres]

Многотысячная толпа скопилась на Шпалерной улице, направляясь к распростертым каменным крыльям Таврического дворца, месту заседания Государственной думы. Какой бы слабой, разобщенной и недальновидной ни была Госдума, для многих в создавшейся ситуации она оставалась единственным легитимным органом власти. Было тем более прискорбно, что сама Госдума даже сейчас не хотела идти против воли государя, несмотря на его указ о ее роспуске.

В соответствии с этим распоряжением думцы закрыли свое официальное заседание, проявив трусливую верность – или верноподданническую трусость. Они покорно покинули зал заседаний, беспрекословно выполняя царский указ. Затем они переместились немного дальше по высоким коридорам дворца и собрались в другом зале, организовав, таким образом, новое заседание уже в качестве частных лиц. Стремясь найти какой-нибудь выход из сложившейся ситуации, этот остаток Государственной думы принял решение остаться в Петрограде и попытаться установить контроль над городом. Принимавшие участие в этом заседании создали Совет для избрания Временного комитета из числа представителей всех фракций Госдумы, за исключением крайне правых и большевиков.

Однако еще до избрания Совета очередную попытку нарушить упрямую царскую безмятежность сделал Родзянко, на этот раз вместе с братом Николая II, великим князем Михаилом Александровичем. Родзянко выразил твердую уверенность, что лишь переход к конституционной монархии сможет утихомирить страну, а великий князь, в принципе, был не против принять бразды правления в таком государстве.

Они вновь попытались донести до царя, что ситуация становится все более катастрофичной. Никого не удивило, очевидно, что Николай II ответил на это с холодной вежливостью, что он и сам в состоянии разобраться с делами в своей стране.

С поистине титаническим упорством царь отказывался смотреть на вещи реально, в то время как в его столице ширилось восстание, полиция дезертировала, войска поднимали мятежи, а правительственные чиновники и даже собственный брат умоляли его сделать хоть что-нибудь. Вскоре после обращения Михаила Родзянко и великого князя Михаила Александровича настал черед премьер-министра, который в смятении умолял царя освободить его от должности. Николай II сухо проинформировал князя Голицына, что изменений в кабинете министров производить не собирается, и вновь потребовал принять «энергичные меры» для подавления беспорядков.

С достоинством и уверенностью в своей правоте царь продолжал держаться за кормило власти, устремив взгляд вдаль, но ведомый им корабль-государство уже затягивало течением в смертельный водоворот.

Временный комитет Думы, состоявший из двенадцати человек, но вскоре увеличенный на еще одного члена, полностью именовавшийся нелепым названием «Временный комитет членов Государственной думы для водворения порядка в столице и для сношения с лицами и учреждениями», начал свою работу с пяти часов вечера. Его политика преимущественно строилась на основе политических позиций кадетов и представителей Прогрессивного блока. Временный комитет вменил себе в обязанность восстановить в Петрограде порядок и установить отношения с общественными организациями и учреждениями. И сделать это предполагалось неясно какими средствами, но безотлагательно. Комитет понимал тем не менее, что обладает весьма скромными возможностями и ограниченным влиянием на общественные массы во время всеобщего восстания. Для увеличения своей значимости в глазах восставших Временный комитет привлек в свои ряды двух левых депутатов, более радикальных, чем Прогрессивный блок. Это были лидер меньшевиков Н. С. Чхеидзе и Керенский, нервозный, вспыльчивый трудовик, адвокат, который вызывал у царицы ярость.

В семь часов вечера депутат от партии кадетов Мартин Ичас созвал сто пятьдесят депутатов на совещание для создания комиссий и решения прежде всего вопроса о военной силе. Очень скоро в Таврический дворец, минуя все происходившие в городе беспорядки, подошел первый резервный пехотный полк в полном составе, в количестве 12 000 солдат и 200 офицеров. Там они принесли присягу на верность Государственной думе, точнее, ее Временному комитету. Под влиянием вдохновенного озарения, на которое он в те дни был еще способен, Александр Керенский отдал нескольким воинским частям приказы взять под контроль стратегически важные объекты: охранку, жандармерию, главные железнодорожные станции.