Чайна Мьевилль: Октябрь [litres]

Когда кровавая бойня завершилась, на снегу остались лежать 1500 погибших. Этот день вошел в историю под названием Кровавого воскресенья.

Влияние этих событий на общественное мнение и на историю было огромным. В тот день мировоззрение отца Гапона полностью изменилось. По словам Надежды Крупской, «обвеянный дыханием революции» Георгий Гапон кричал в толпе выживших демонстрантов: «У нас больше нет царя!»

Тот день ускорил революцию. Новости о Кровавом воскресенье стремительно распространились по железной дороге, помчались по российским просторам в поездах, везде вызывая ярость и гнев.

По всей Российской империи прокатились стачки. Они охватили новые профессии: служащих, горничных, извозчиков. Последовали новые стычки с властями и новые смерти: около 500 человек погибло в Польше в Лодзи, около девяносто – в Варшаве. В июне вспыхнуло восстание на броненосце «Князь Потемкин-Таврический»; причиной стало возмущение матросов тем, что их кормили испорченным мясом. В ноябре выступления народных масс происходили также в Кронштадте и Севастополе.

Царский режим отчаянно боролся с революционными настроениями. Он пытался сочетать уступки с репрессиями. Надвигавшаяся революция не только порождала жестокие репрессии со стороны властей, но и разбудила традиционный садизм крайне правых сил, чуть ли не санкционированный царским режимом.

Два года назад, в 1903 году, бессарабский город Кишинев был свидетелем первого в двадцатом веке еврейского погрома. В течение тридцати шести часов банды мародеров при полном попустительстве полиции и с благословения православных епископов устраивали кровавую бойню. Евреев, взрослых и детей, подвергали пыткам, насиловали, калечили, убивали. Одному ребенку отрезали язык. Убийцы вспарывали своим жертвам животы и запихивали туда перья. Погиб сорок один человек, почти 500 было ранено. Как заметил один из журналистов, большинство граждан, не относящихся к евреям, не выразили в этой связи «ни сожаления, ни раскаяния».

Признавая страдания кишиневских евреев, многие при этом утверждали, что те сопротивлялись недостаточно активно. Этот «позор покорности» вызвал критический анализ деятельности еврейской общины среди еврейских радикалов. Теперь, в апреле 1905 года, когда украинские евреи Житомира ожидали очередного погрома, они были готовы на сей раз дать достойный ответ: «Мы покажем, что Житомир – не Кишинев». И когда евреи действительно оказали убийцам ожесточенное сопротивление (тем самым удалось сократить материальный ущерб и число человеческих смертей), это вдохновило еврейскую организацию Бунд выступить с заявлением: «времена Кишинева безвозвратно канули в прошлое».

Но Бунд, к большому сожалению, ошибся, и последовавшие ужасные события не преминули это продемонстрировать.

Еврейский погром в Житомире был организован черносотенцами. «Черные сотни» – различные протофашистские крайне правые объединения, возникшие в ходе событий 1905 года как реакция на революцию. Как правило, они использовали некоторые популистские лозунги, такие как перераспределение земли, защита монархии и самодержавного царя (Николай II являлся почетным членом некоторых черносотенных объединений). Наряду с этим их отличительной чертой была звериная ненависть к национальным меньшинствам, к «нерусским», и особенно к евреям. Они набирали банды уличных головорезов и имели множество высокопоставленных сторонников, среди которых можно, к примеру, упомянуть депутатов Государственной думы Александра Дубровина и Владимира Пуришкевича. Дубровин возглавлял массовую черносотенную организацию «Союз русского народа», являлся сторонником экстремистских насильственных методов и расистской идеологии, бросил врачебную практику ради борьбы с мерзостью либерализма. Владимир Митрофанович Пуришкевич был заместителем председателя «Союза русского народа». Он являлся яркой личностью, отличался бесстрашием и эксцентричностью на грани психического расстройства. Еврейский писатель Шолом-Алейхем характеризовал его как «жестокого злодея» и «самодовольного индюка». Владимир Пуришкевич искренне верил в самодержавие, дарованное России свыше. Некоторые черносотенцы, например члены секты «иоаннитов», приправляли свою расовую ненависть исступленной религиозностью, направляя православный энтузиазм против «христоубийц» и обращая безумные идеи о кровожадных евреях, иконы, эсхатологию и мистицизм на службу своим безнравственным целям.