В Барышников - Вступление Финляндии во вторую мировую войну 1940-1941 гг.

Поскольку основным источником по выяснению существа состоявшихся переговоров являются дневниковые записи самого Р. Рюти, то, вероятно, произошло явное смещение акцентов в процессе изложения характера указанной встречи. Сам факт постоянного подчеркивания Германией якобы усиливавшейся «советской военной опасности» был далеко не нов, но очевидно и то, что предмет переговоров являлся иным. Утверждение о сохраняющейся «опасности» с востока германские спецслужбы использовали в данном случае для дезинформации с целью прикрытия готовившейся агрессии против СССР. Финское руководство также часто прибегало к этому утверждению, даже когда, как заметил К. О. Фрич, «было уже совершенно ясно, что война против России у порога». [938] Frietsch C. O. Suomen kohtalonvuodet. Hels., 1945. S. 306. Именно это как раз и получило отражение в документах президента.

Что же касается ответов Рюти, которые он излагал на страницах своих дневниковых записей, то, скорее всего, финский президент пытался что-то и оставить вне рамок дневника. На самом деле реальный ответ на запросы немецкого эмиссара был уже выработан обычным узким кругом лиц в день начала этих переговоров, и он, безусловно, был положительным. Финляндии теперь было необходимо направить в Германию свою военную делегацию.

Это, в принципе, мало для кого могло быть неожиданным. Что же касается утверждений относительно отражения готовящейся против Финляндии «советской агрессии», то они совершенно не укладывались тогда в собственные разработки германского и финского генеральных штабов, где, как уже отмечалось, полным ходом шел процесс подготовки армий к наступлению на советскую территорию. К тому же Р. Рюти именно в это время предпринял усилия к интенсивному обмену мнениями с германским руководством относительно уже будущих финских восточных границ. В конце мая он дал задание Т. Кивимяки «представить немецкому внешнеполитическому руководству пожелание: чтобы Финляндии были возвращены старые границы, а также стратегические и этнографические границы Восточной Карелии». [939] Kansallisarkisto (далее — KA). Risto Rytin kokoelma. Oikeu-denkansleri virasto. При этом самым «смелым» из различных вариантов, которые тогда представили в Берлин, была идея установления новой границы от Белого моря к Онежскому озеру и далее по Свири, через Ладогу — к Ленинграду. [940] Manninen O. Suur-Suomen ääriviivat. S. 63–69; Jokipii M. Jatkosodan synty. S. 296. Все это свидетельствовало о том, как Финляндия собиралась «обороняться» от «советской военной угрозы».

В целом теперь уже отчетливо вырисовывалось то, как будут в ближайшее время развиваться события. В финляндском представительстве в Москве тогда высказывались довольно определенно, что в случае нападения Германии на Советский Союз Финляндия «не будет на русской стороне». Временный поверенный П. Хюннинен не стал скрывать от шведского посланника В. Ассарссона, какую именно позицию займет Финляндия. «У нас может быть, — говорил он, — только один выбор: быть всецело в немецком жизненном пространстве». Из прослушанного 12 мая 1941 г. советской разведкой разговора, происходившего в финском представительстве в Москве, следовало, что в дипломатических кругах Финляндии знали о возможном начале войны уже довольно много. В частности, высказывалось предположение, что «конфликт этот возможен в июне месяце» и считалось, что, по крайней мере, «в течение следующих двух месяцев отношения с Советским Союзом окончательно выяснятся». Твердо также заявлялось, что «война между Советским Союзом и Германией неизбежна», а вмешательство Финляндии «надо оттягивать». Имелась в виду такая ситуация: когда немецкая армия будет приближаться к Ленинграду, финны начнут «наступать с восточной стороны Ладожского озера». [941] Секреты Гитлера на столе у Сталина. Разведка и контрразведка о подготовке германской агрессии против СССР. Март-июнь 1941 г. Документы из Центрального архива ФСБ России. С. 84–85. Все это свидетельствовало о том, что полученная информация о приближающемся нападении Германии на Советский Союз довольно быстро распространялась в финской дипломатической среде. Возвратившийся 14 мая из Хельсинки в Москву посланник Ю. К. Паасикиви охарактеризовал обстановку в Финляндии одной общей фразой: «В Хельсинки храбрятся как черти». [942] Ассарссон В. Московский дипломатический корпус, 1941 год // Международная жизнь. 1991. № 6. С. 134–135.

Тем временем 24 мая начальник генштаба финской армии генерал Эрик Хейнрикс и начальник оперативного отдела полковник Кустаа Тапола в сопровождении трех представителей вооруженных сил прибыли в Германию для окончательного согласования планов совместных операций с немецкой армией. Переговоры были целенаправленные и весьма сжаты по времени (они проходили в Зальцбурге и Цоссене). С немецкой стороны германскую делегацию возглавляли фельдмаршал Вильгельм Кейтель, генералы Альфред Йодль и Франц Гальдер. Длились они всего четыре дня.