Пауль Карель - Гитлер идет на Восток (1941-1943)

– Пошли! - только и сказал он. - Пошли!

Ольбётер был опытным тактиком. Одной самоходкой он атаковал на левом фланге, а вторую послал в обходной маневр, с тем чтобы ударить русским в правый фланг. Держась САУ и ведя огонь на бегу, группа Ольбётера врубилась в порядки противника. Несмотря на отмороженные и завернутые в попоны ноги, оберштурмфюрер появлялся то слева, то справа от штурмового орудия, направляя действия солдат, раздавая распоряжения и команды и стреляя из автомата.

Бой продолжался два часа. По завершении его Ольбётер привел три дюжины пленных. Ему удалось смять позиции противника. Застигнутые врасплох, измотанные боем, красноармейцы бежали через Дон. Вновь проявилась типичная слабость русских: на нижнем уровне командованию их не хватало гибкости, поэтому оно часто оказывалось неспособно развить успех. 300 тел убитых советских солдат осталось лежать на отбитых немцами позициях. Но среди них лежало также и большинство солдат и офицеров-мотоциклистов из 1-й роты разведывательного батальона оберштурмбанфюрера1 Майера.

Но что толку в локальных успехах? Русские вернулись. Они упорно атаковали вновь и вновь и в конечном итоге прорвали тонкую линию немецкой обороны. Самый величайший героизм и самопожертвование не спасали ситуацию. Факт оставался фактом - немецким войскам под Ростовом не хватало численности. Три сильно потрепанные дивизии, в ротах которых не набиралось иногда и трети от нормального личного состава, просто не могли долго сдерживать бесконечный натиск пятнадцати советских стрелковых и кавалерийских дивизий, а также нескольких танковых бригад.

Вновь проявилась основополагающая слабость немцев - нехватка ресурсов. Фронт 3-го корпуса растянулся на 110 км. Удерживать его с имевшимися в наличии войсками не представлялось возможным. Генерал-фельдмаршал фон Рундштедт осознавал это, бомбардируя звонками начальника генерального штаба сухопутных войск и ставку фюрера, он просил разрешения оставить Ростов.

Но Гитлер и слышать не хотел об отступлении. Он отказывался верить в то, что русские могли оказаться сильнее. Он настаивал на твердости, тогда как для исправления ситуации требовался здравый смысл. Итак, Рундштедт получил приказ держаться.

Но на сей раз Гитлер ошибся. Генерал-фельдмаршал отказался подчиняться приказу. Гитлер в свою очередь освободил его от командования. Генерал-фельдмаршал фон Райхенау, до того командующий 6-й армией, приняв группу армий "Юг", немедленно остановил отступление, старт которому весьма благоразумно уже дал Рундштедт.

Но даже и Райхенау не мог закрыть глаза на неумолимую реальность. Через двадцать четыре часа после вступления в должность командующего группой армий, в 15.30 1 декабря 1941 г., он позвонил в ставку фюрера:

– Русские прорывают растянутую и слишком тонкую линию немецких позиций. Чтобы предотвратить катастрофу, надо сделать фронт короче - иными словами, отойти за Миус. Другого выхода нет, мой фюрер!

То, в чем Гитлер отказал Рундштедту двадцать четыре часа назад, пришлось разрешить Райхенау - сдать Ростов.

Отступление хотя и не являлось катастрофой, стало все же первым откатом с начала войны. Это был искусный "гибкий отход". Большая часть важного Донецкого бассейна осталась в руках немцев.

Но ничего не могло прикрыть того факта, что немецкая армия на Востоке понесла первое крупное поражение. В своей армейской штаб-квартире под Москвой, в имении Толстого Ясная Поляна, Гудериан мрачно заметил:

– Это первый тревожный сигнал.

Он не знал, что через два дня другой тревожный сигнал раздастся на его собственном участке. И не только на его, но и по всему Восточному фронту. Удар, нанесенный войскам Рундштедта на юге, являлся только эпизодом, всего лишь малозначительным событием по сравнению с ураганом, обрушившимся на группу армий "Центр" под Москвой шесть дней спустя.

Дежурившие на аванпостах на участке 87-го пехотного полка солдаты только что сменились. Было 05.00, трещал жуткий мороз. Столбик термометра не поднимался выше 25 градусов мороза. Люди пробирались через снег к маленькой речушке Яхрома. Дымки из труб крестьянских изб в долине реки поднимались прямо к серому утреннему небу. Стояла тишина. 87-й пехотный полк входил в состав 36-й моторизованной дивизии. Полки из Райнштадта-Гессе держали фронт по линии, пролегавшей от Волжского водохранилища к югу от Калинина, называемого также Московским морем, и Рогачево. Столь протяженный участок приходилось контролировать при помощи отдельных опорных пунктов. Для создания более надежного рубежа в полках просто не хватало личного состава. Они были обескровлены, а хуже того, совершенно вымерзли. При температуре от 30 до 40 градусов ниже нуля никто не мог просидеть в снегу на переднем крае больше часа. Если, конечно, на нем не было тулупа и валенок, меховой шапки и меховых или ватных рукавиц. Но военнослужащие из 36-й моторизованной дивизии могли только мечтать о чем-то подобном. Они находились в 30 м от села. Обледеневшие фургоны на гужевой тяге стояли возле речки. Высоко над крышами изб поднимался журавль колодца. Возле него собрались пришедшие за водой русские женщины. Как раз когда они заметили сменившихся после вахты немецких солдат, вдруг прогрохотал орудийный выстрел. Женщины инстинктивно пригнулись. Потом бросились к ближайшим избам. В воздухе "завыл зверь". Раздался взрыв, взлетели фонтаны снега и замерзшей твердой как камень грязи. Осколки изрешетили баню, попали в некоторые избы.