Анатолий Носович - Красный Царицын. Взгляд изнутри [Записки белого разведчика]

В то же время демобилизованные солдаты старой русской армии стали «проводниками идей» большевиков и, возвращаясь в родные места (80 % из них возвращались в сельскую местность), принимали активное участие в захвате власти и переделе собственности. В глазах противников большевиков они, естественно, выглядели анархической, разрушительной силой. И тогда же на территории терзаемой невиданным «переделом» России оказались своего рода чужеродные воинские контингенты, которые с целью самосохранения сплотились и поддерживали дисциплину. Это были латышские, чешские, польские части. Одни из них поддержали ближайшую «законную власть», другие пытались вырваться из России. Так или иначе, на тот период это были наиболее боеспособные воинские формирования. Естественно, большевики пытались привлечь их на свою сторону, и лучше всего у них получилось с латышами. «Странно и обидно было видеть их гордые лица, — пишет А. Л. Носович. — Наблюдать образцовый порядок их воинских частей, в то же время замечая отвратительное безобразие в русских красноармейских частях и, будучи настроенным в противную от этих красных банд сторону, все же становилось обидно видеть, что в нашем народе так мало любви к своему порядку, к своему родному укладу. От наших можно было слышать только брань и поношение всего, что было раньше дорого и свято всем. И в то же время, тут же рядом у латышей слышать дорогие слова: Родина, честь, долг порядок и т. д. и т. д.».

На добровольческих началах развязывали гражданскую войну и красные и белые, но так продолжалось недолго. Первыми в мае 1918 года мобилизацию объявили восставшие против большевиков донские казаки и начали создание регулярной Донской армии. За ними последовали большевики, быстро разглядев все минусы «добровольчества» (их А. Л. Носович живописует в своих очерках), хотя в Красной армии на тот момент встречались добровольческие части, отличавшиеся высокой боеспособностью (отряды того же Думенко).

А. Л. Носович обратил на это самое пристальное внимание: «Объявив всему свету, что нет более армии по принуждению, что нет больше начальства, а есть только выборные „старшие — товарищи“, комиссары уже в июне месяце неуклонно проводят в жизнь обязательную воинскую повинность, полную отмену выборного начальства, дают ему полную свободу в стратегических вопросах, широко озабочиваются привлечением населения к военному образованию, открыв не только ряд военных училищ, но и приложив все старания к тому, чтобы военная академия имела полную возможность правильно функционировать».

Много писал А. Л. Носович о том, как большевики набирали из бывших офицеров командный состав для Красной Армии, и его рассуждения были интересны и объективны. Вот о рядовом ее составе он не писал…

В итоге в 1919 году, когда противостояние достигло предельного напряжения, характеристика воюющих сторон была далека от объективности. Может быть, так видел ее сам Носович, а может, верх над объективностью взяли интересы агитации и пропаганды.

С одной стороны Красная Армия, «которая стоит твердо и относительно достаточно упорно сражается за чуждые ей интересы, которые ее руководители маскируют различными большевистскими лозунгами.

Против красной с ее интернациональными частями армии стоит возрожденная старая русская армия, ставящая задачу восстановления великой России. Победа в ней не за горами…».

Увы! Крестьяне — 80 % населения страны — получили от большевиков помещичью землю… Это потом большевики доведут крестьянское общинное хозяйство до уровня колхозов и воссоздадут современный вариант крепостного права, а во время гражданской войны они с крестьянами заигрывали. И крестьяне, хотя и восставали местами против продразверстки, но в большевиках, в бедноте и люмпенах, олицетворявших власть в деревне, видели «своих». А в «образованном классе», в «общественности», крестьяне, начиная чуть ли не с Петра I, видели иностранцев, людей чуждых, заведомо враждебных. И когда войска Деникина и Колчака подходили к Центральной России, к губерниям, где некогда существовали крепостное право и помещичье землевладение, они сразу же начинали терпеть поражение. Крестьяне были против них. Благодаря позиции крестьян, большевики (из них же) к концу 1918 года имели миллионную армию, а к концу 1919-го трехмиллионную. Из этих трех миллионов девятьсот шестьдесят тысяч числилось дезертирами, но и оставшиеся два миллиона это все же больше, чем двести тысяч в войсках Деникина. Естественно, были у большевиков и интернациональные части, составляли они примерно 250 тысяч бойцов, то есть, количественно равнялись всем белым силам Юга России.