Григорий Чухрай - Моя война

Прошли месяцы. Я пытался получить столь важную для меня постановку, ходил в ЦК, пытался что-то доказать. Там разводили руками: "Главпур - отдел ЦК. Мы ничего не можем сделать".

Однажды мне позвонил режиссер Юрий Озеров.

- Гриша, ты не обижаешься?

- За что?

- Мне поручили снимать фильм о Сталинграде.

Это был еще один удар в самое сердце. Я сразу не мог ответить, а в трубке звучали какие-то слова Озерова.

- У меня нет исключительного права на эту тему,- наконец, сказал я.Надеюсь, что ты снимешь хороший фильм.

Я не лукавил, я считал, что стране нужен фильм о Сталинграде, а кто его снимет, не имеет значения.

Когда вышел фильм, я не без волнения пришел в просмотровый зал, чтобы увидеть, что у Озерова получилось. Я не испытывал чувства ревности, но то, что я увидел, повергло меня в глубокий шок. О Сталинграде, битве, в которой немцы потерпели не только военное, но моральное поражение, после которой немцы навсегда перестали наступать и началось наше победное наступление до Берлина, фильм не рассказал практически ничего. Это была картина на потребу его величества обывателя: о сражении, в ходе которого сын Хрущева по пьянке убил своего товарища. В фильме была "отражена тема интернационализма": какой-то солдат-еврей, переправляясь на плоту со своей частью, вез с собой в кровавые бои "свой национальный инструмент" - скрипку. Вот уж чего нельзя было представить себе при самой бурной фантазии, зная, что творилось в Сталинграде! Показали скрипку - и забыли о ней. Так же мельком было сообщено, что в Сталинградском сражении погиб сын Долорес Ибаррури, Рубен. Глядя на это, я думал: исторический фильм ничего общего не имеет с перечислением фактов. О Рубене, как и о других солдатах, нельзя говорить походя. И, конечно же, в фильме была "отражена" любовь. Влюбленный в разгар боя снимал со своей возлюбленной каску, чтобы запечатлеть поцелуй, а вокруг рвались снаряды и мины, свистели пули. Кинематографический сержант не понимал, что подвергает возлюбленную смертельной опасности. "Чего не сделаешь ради любви!" Там были еще голенькие девушки-связистки, моющиеся в бане, на радость любителям сцен "ню". Оскорбляли и подробности боя: бросит боец гранату - и сразу загораются три-четыре немецких танка. А я-то знал, что значит подбить только один танк, сколько солдат погибло, пытаясь это сделать.

В произведении искусства каждый факт раскрывает сущность явления. В фильме ничего этого не было - только набор пошлостей. И это - о величайшей битве ХХ века. Великолепная работа оператора Игоря Слабневича придавала фильму характер масштабного зрелища, но не спасала фильм от пошлости.

Иногда я думал, что мое критическое восприятие фильма продиктовано ревностью и что фильм не такой уж плохой, как мне представляется. Об этом не мне судить. Пусть каждый, кто посмотрит этот фильм, составит о нем собственное мнение.

А я-то надеялся показать в своем фильме много такого, о чем зритель до сих пор понятия не имеет. Но мой сценарий так и увяз где-то в недрах аппарата Госкино.

И все-таки, хоть и не так как мне мечталось вначале, я смог отдать дань памяти героизму нашего народа в великой Сталинградской битве. Я снял документальный фильм "Память".

"Память"

Сталинградская битва явилась поворотным этапом во всей Великой Отечественной войне. После нее уже немцы только отступали, они уже ничего не могли с нами сделать. Немецкие генералы сами говорили и писали: "После Сталинграда мы навсегда перестали наступать".

Я поехал по разным странам. И начал - тогда еще это было не принято с микрофоном в руках брать интервью на улицах. Я спрашивал прохожих: "Что вы знаете о Сталинграде?" И оказалось, что во всех странах, которые в боях не участвовали, люди ничего толком об этом не знали. "Ха-ха, хи-хи-хи... Да-да... что-то там было, еще при Наполеоне..."

А вот когда я спрашивал о том же в Германии - там люди плакали. Женщины, которые потеряли своих мужей и сыновей в Сталинграде, впадали в истерику. Одни говорили, что в этом виноваты русские генералы, другие говорили, что виноваты все политики - и с той и с другой стороны, третьи что, "да... к сожалению, он погиб в Сталинграде..." На улицах встречались и такие прохожие - в основном, это были мужчины,- которые, пряча глаза, раздраженно отмахивались или на бегу с плохо скрываемой злостью коротко говорили: "Не знаю!"

У нас и в Германии - только в двух странах - все помнили о Сталинграде.

Фильм "Память" предупреждал зрителя о том, что эти "провалы" в памяти людей - намеренная политическая тенденция, а вовсе не свойство человеческого организма.