В.И. Карпец - Русь Мiровеева (опыт «исправления имен»)

«Фигура Великого Коня (Grand Cheval) возвышается над Геркулесом — это видение апокалиптическое. Над сидящим на нем всадником написаны слова Откровения: Rex Regnum et Dominus Dominatum — Царь Царствующих и Господь Господствующих. Великий Конь появляется из облаков с передними ногами навылет. Всадник держит в одной руке шпагу, в другой — железный жезл; за ним следует множество конных всадников, в солнечном круге — Ангел».

Связь описанного изображения с русской иконой «Церковь воинствующая» или «Благословенно воинство Царя Небесного» (XV в.) очевидна. Напомним: согласно преподобному Максиму Греку, царь земной есть «образ одушевлен» Царя Царствующих.

Наконец, еще более высокий аспект «самовитого слова», выводящего нас на иной уровень «языка словенского, то есть словесного», на уровень уже чистого «языка птиц», языка ангелов и царей, имеет прямое отношение к «Руси Мiровеевой» (вспомним, что, анализируя Хроники Иоанна Малалы и Летопись Русских Царей, князь П. П. Вяземский указал на то, что словенин или гласоимный имеет греческое именование первого Адама, а именно MEROPES). Современный исследователь В. Н. Топоров отмечает особую роль, «которая придавалась в раннеславянской литературной традиции сирийскому языку (согласно черноризцу Храбру, первым из всех языков был сотворен Богом сирийский язык — „несть бо Бог сотворил жидовьска языка преже, ни римска, ни еллинска, но сирски имже и Адам глагола“; на нем говорили и Адам и все люди до Вавилонского столпотворения („О письменах“); в апокрифических „Вопросах, от скольких частей создан был Адам“, утверждается, что Бог „сурьянским языком хощет всему мiру судити“. Этот сирский или сурьянский язык понимают не только Ангелы, но и бесы (падшие ангелы). Преподобный Илларион, изгоняя беса, вопрошает его „сирскы“; в другом эпизоде его же жития некий муж, одержимый бесом, „сирьскы отвечает“ („Житие преподобного Иллариона“, входящее в Великие Минеи Четии). Святой Андрей Цареградский, Христа ради юродивый „преврати язык… на сvрьску речь, и нача седя повести деяти с ним сvрьски, еликоже мышляше и хотяше“. Особо оговариваем: речь здесь идет не об апокрифах и не о народной словесности, а о церковно-каноническом тексте, о знании, хранящемся в глубоких недрах Православного Християнства. В частности, подробно об этом писал Рене Генон, согласно которому „адамическим языком“ был „сириакский язык“, loghah sыryвniah, который не имеет ничего общего ни со страной, именуемой Сирия, ни с одним из более или менее древних языков, сохраненных человеческим воспоминанием до наших дней. Этот loghah sыryвniah есть, согласно истолкованию его имени, язык „солнечного озарения“, shems-ishrвquah; дейстительно, Сурья есть санкритское имя Солнца, и это могло бы указывать, что его корень sur, один из тех, что обозначает свет, и сам принадлежал к этому древнему языку. Речь идет, стало быть, о той изначальной Сирии, о которой Гомер говорит, как об острове, расположенном „за пределами Огигии“, что делает ее (Сирию) тождественной гиперборейской Туле (Tula), где совершается полный оборот Солнца». При этом, исходя из равнозначности порядка букв в так называемых «иератических языках», сирский, сvрьский, сурьянский, соурский переходит в роусьский. В Житии святого Константина Философа, владевшего греческим, латинским, еврейским и сурским языками, сказано:

«Обрете же тоу Евангелие и Псалтирь роусьскими письмены писано, и чловека обрете глаголюща тою беседою, и силоу речи приямъ… вскоре начат чести и сказали, и мнози ея емоу дивляхоу».

«Пойду, на Русь погляжу…» — до сих пор говорят старики в глухих деревнях об утренней заре…

Мы уже упоминали о символике вепря и медведя, о которой подробно писал Р. Генон, согласно которому именно земля Варахи (то есть земля варягов, по толкованию А. Г. Дугина) тождественна «солнечной земле» или «изначальной Сирии».

«Добавим, — пишет Генон, — что тот корень имеет еще и другой смысл, смысл выбора или „избрания“ (вара), который, очевидно, не менее подобает региону, повсюду обозначаемому такими именами, как „земля избранных“, „земля святых“, или „земля блаженных“ (варять по-церковно-славянски — встречать — В. К.) […] И это, помимо всего прочего, является результатом того факта, что в древности вепрь олицетворял созвездие, позже ставшее Большой Медведицей […] Вот почему имя бор могло быть перенесено с вепря на медведя, а сама Борея, „земля вепря“, могла вследствие этого в определенный момент стать „землей медведя“ […]; санкритское слово рикша означает „медведь“, на кельтском это арт, на греческом арктос, на латинском — урсус […] В самом деле, рикша есть также в самом общем значении, звезда, то есть, в конечном счете, „свет“ (archis), от корня arch или ruch, „блистать“ или „освещать“.