Вадим Роговин - Главный враг Сталина. Как был убит Троцкий

На Учредительном конгрессе IV Интернационала в сентябре 1938 года Зборовский был единственным, кто представлял делегацию от СССР. Он подробно информировал Центр об участниках конгресса и принятых на нем резолюциях.

Зборовский сделал все возможное, чтобы не допустить перехода невозвращенцев на сторону троцкистов. Он предложил «Центру» распространять слухи о причастности Кривицкого к убийству Райсса [191] Царев О., Костелло Дж. Роковые иллюзии. С. 323. . Хотя эта провокация не удалась, Зборовский вместе с Эстрин информировали Троцкого о «ненадежности» Кривицкого. В их письмах тенденциозно излагались сведения о сотрудничестве Кривицкого с меньшевиками и выражались сомнения в правдивости Кривицкого, который якобы «говорит только о том, что соответствует его интересам, и умалчивает невыгодное для него» [192] Архив Троцкого. № 879. . В следующем письме делался вывод: «На В. [Вальтере] нужно поставить крест» [193] Коллекция Николаевского. Ящик 627. Папка 2. .

Аналогичная интрига развертывалась вокруг Бармина, который открыто выражал издателям «Бюллетеня» свое недоверие и заявлял, что не рассматривает их в качестве представителей Троцкого [194] Архив Троцкого. № 863. . В письме Эстрин Троцкому сообщалось: «Э. [Этьен] виделся с Барминым. Дело с ним не выйдет» [195] Архив Троцкого. № 873. .

У издателей «Бюллетеня оппозиции» возник конфликт и с рабочим-оппозиционером Таровым, бежавшим в 1936 году из СССР и при жизни Седова публиковавшимся в «Бюллетене» [196] Дальнейшая судьба Тарова сложилась трагически: во время войны он вступил в армянскую группу Сопротивления во Франции и был убит гитлеровцами в 1942 году. . Эстрин сообщала Троцкому, что «Таров порвал с нами отношения» [197] Архив Троцкого. № 863. .

Разжигая атмосферу склок и интриг в кругу людей, которые могли бы стать надежными соратниками Троцкого, Зборовский особые усилия направлял на компрометацию Сневлита и Сержа (именуемых в переписке с Троцким «менеджером» и «литератором»). Желая предупредить сообщения последних о подозрениях, которые имелись у них против издателей «Бюллетеня», Эстрин и Зборовский писали Троцкому, что «менеджер» считает Этьена провокатором и высказывает подозрения по поводу того, на какие средства он живет [198] Коллекция Николаевского. Ящик 627. Папка 2. . В другом письме рассказывалось, что «литератор» подозревает «Паульсена» (кличка Эстрин) в работе на НКВД. Уверяя, что это делается с целью скомпрометировать Эстрин и тем самым сорвать издание «Бюллетеня», Эстрин и Зборовский писали, что передают эти сведения «под строжайшим секретом, при условии ни в коем случае ничем из этих сведений не пользоваться до получения от нас соответствующего письма (один неосторожный шаг может погубить все дело, чрезмерная поспешность может поставить всех нас в очень тяжелое положение)» [199] Коллекция Николаевского. Ящик 628. Папка 10. .

Многие из писем издателей «Бюллетеня» Троцкому были заполнены намеками на сотрудничество Сержа с ГПУ. Рассказывая о беседе с вдовой Райсса, в которой принимал участие Серж, Зборовский писал: «В течение всего нашего разговора В. Серж ставил Эльзе Райсс вопросы разного рода о деятельности ГПУ, причем он выявлял знакомство с разными работниками этого “учреждения”» [200] Коллекция Николаевского. Ящик 628. Папка 10. .

В следующем письме Эстрин и Зборовский писали о подозрениях Кривицкого относительно Сержа. Такие подозрения действительно существовали у Кривицкого (а также у Райсса), поскольку Серж был единственным известным оппозиционером, которого Сталин разрешил выпустить из ссылки за границу [201] Освобождение Сержа, бельгийского подданного, было результатом неустанных усилий Ромена Роллана, который, начиная с 1933 года, почти в каждом письме Горькому просил последнего способствовать выезду Сержа в Бельгию, а в 1935 году поднял этот вопрос в беседе со Сталиным. , [202] Poretsky E. K. Our own people. P. 245. . Муссируя эти настроения Кривицкого, Эстрин и Зборовский писали: «По мнению В., “литератор” был послан со специальной целью сеять рознь в рядах IV Интернационала. В. даже говорил, что “литератору”, вероятно, дали особые инструкции резко писать против Сталина, чтобы таким образом завоевать доверие» [203] Коллекция Николаевского. Ящик 628. Папка 10. .

К этому в другом письме авторы письма добавляли сплетни бытового характера, призванные создать впечатление, что Серж находится на содержании НКВД: «Репутация “литератора” такова — он всегда плачется, что у него нет денег… Живет он вместе с тем не нуждаясь — содержит жену в пансионе, дочку маленькую в другом пансионе, а сам с сыном живет, не нуждаясь». Утверждая, что «Лева всегда относился с большим недоверием к “литератору”», в биографии которого «довольно много темных мест», Эстрин и Зборовский не удержались и от того, чтобы бросить тень на поведение Сержа в СССР: «Мы, например, узнали, что “литератор” из ссылки писал очень жалобные письма, что ему очень тяжело живется, и просил ему помочь. Здесь же его жена рассказывает, что они очень хорошо жили в ссылке, постоянно ели курицы и вообще никогда так хорошо не жили» [204] Коллекция Николаевского. Ящик 627. Папка 2. .