Владимир Щербаков - Асгард — город богов

И если Солнечная система засеяна «строительным отрядом Коалиции», то душу именно в человека могли вдохнуть лишь боги. Наверное, именно в таких вот случаях они не находили общего языка с Коалицией.

Коалиция не смогла не упомянуть их, не сделать оговорку. Это свидетельствует о могуществе богов. Они владеют не двумя, а тремя или всеми двенадцатью пространствами.

Это их образы отражены в мифах. Это их представления о космических великанах и карликах даны человеку изначально. Вдохнув душу в человека, они дали ему два равноправных пути к логическому фундаменту мышления: свой и коалиционный. Ибо та двугорбая кривая, которая характерна для нас сейчас, может быть сужена, слита в одну волну, как в Коалиции. Или может быть расширена — в пределе до бесконечности, её две волны растянуты, сглажены, и она будет со временем напоминать божественную. Боги знают будущее. До определённых пределов.

Вот что найдём в мифах. Вот почему яростные удары энтропии и реакций на все циклоны обходят богов словно бы стороной. Но не всегда. Сами боги в движении, в вечном странствии, их пристальный взгляд выхватывает из мрака все или почти все стороны бытия, жизни планет и звёзд. Они создали Асгард. Это перешло с мифами к нам. Это стало достоянием Вселенной. Независимо от того, найден общий язык с Коалицией или нет. Боги, надо думать, такой «общий» язык для себя нашли, для них такой проблемы не существует. Только сама их реакция на это остаётся в тени. Это тайна.

Не может быть, чтобы только смерть давала ключи к Асгарду. Не могу поверить. У меня были минуты, когда зачарованный золотой город точно ждал меня, но не в обмен на жизнь. И если летающие по небу объекты обычно внушают страх, то волшебство Асгарда проявляется иначе.

Это трудно объяснить.

Может быть, это чистая, белая магия, овеществлённая в событиях?

Как это было? Я бы не смог взять перо и написать об этом, если бы однажды не получился устный рассказ.

Вдруг, неожиданно для себя, я провёл грань между космолетчиками с их НЛО и чарующим волшебством Асгарда. Сделал я это в присутствии моих друзей Паньшиных и заметил, что впервые сам понял всю разницу, все оттенки моих ощущений, когда говорил с ними. Получилось; мне далось все с такой лёгкостью, что потом, уже дома, я долго не мог воссоздать это удивительное настроение, вспоминал слова, мысли — свои, не чужие! Но в конце концов система сложилась, слова были записаны.

Итак, магическое влияние Асгарда на меня… Когда оно проявилось? Я точно помню год и месяц, ведь к тому времени прошло десять лет с того памятного семьдесят третьего. Меня захлестнула вторая волна событий. Во-первых, что-то мешало мне написать об Асгарде не только книгу, но даже очерк или статью. Таково влияние самого Асгарда с его запретами, с его всезнанием, с его законом: отбирать знания при возвращении смертных на Землю. Только немногие помнили тоннель и свет за ним, сияние, золотые лучи — и слова: «Город света». Но я помнил больше. Почему? Меня мучил этот вопрос. Но и в беседе с друзьями ответ не пришёл.

Что было через десять лет? В эту вторую волну я попал неожиданно. Сначала в сентябре — поездка в Краснодар. Это была командировка общества книголюбов. Несколько дней я обитал в гостинице на окраине, где у моего окна начинался провод, и на него садились ласточки, и одна птица касалась крыльями другой. Я боялся: вдруг провод оборвётся. Чувствовал: это отзовётся на мне. Я гулял по широкой Красной улице, ходил купаться в затон, где стоит, наверное и поныне, подводная лодка — памятник событиям войны. Время помню совершенно точно — начало сентября, когда не виданный мной раньше темрюкский тёмный виноград заставил отказаться от какой-либо другой еды на два или три дня. Но четвёртого сентября я взял билет на автобус и через Джугбу днём, в жару, поехал в Адлер. Там было море… и Хоста! Каким счастьем мне казалась гостиница «Горизонт» в Адлере и все, что с ней было тогда связано: мороженое в кафе на крыше после жаркого дня, вечерние купания у самого порога гостиницы, одиночный номер с цветным телевизором, наивные кинофильмы и концертные программы, высокая статная дама — заместитель директора гостиницы, в которую я готов был влюбиться. Уже в те немногие дни шла подготовка. К чему? Я не мог этого знать. У меня не было забот. Я выступал в санаториях, домах отдыха, меня слушали, я показывал опыты с биополем, я брался за все, мне было интересно, лишь позднее я холодно созерцал себя в этом хаосе времяпровождения, стараясь уловить ускользавшую нить событий — внутренних, не внешних.