В общем, сближение с неприятелем в XVIII веке на поле боя – занятие не для слабонервных. К тому же 11 мая 1745 года поля под Фонтенбло скрывал туман, солдаты обеих армий долго не видели друг друга.
Во всех английских учебниках по истории написано, что когда армии сблизились до расстояния прицельного выстрела, командующий английскими гвардейцами милорд Гей закричал:
– Господа французы! Стреляйте первыми!
Эта история прекрасно известна и во Франции, но с одной маленькой поправкой: там «точно знают», что кричал-то вовсе не англичанин, а француз. Кричал мсье д’Атерош, капитан королевских гвардейцев, и кричал он, конечно же:
– Господа англичане! Стреляйте первыми!
Скорее всего, действительно кто-то и что-то в этом духе прокричал: легенды редко возникают совсем на пустом месте. В обеих странах соответствующие легенды вошли в учебники, и сомневаться в них знающие люди не советуют. Иностранцу простительно, конечно, но, усомнившись в общепринятой легенде, «своим» он рискует уже не стать. А уж для «своего» по крови такого рода сомнения и вовсе неприличны и свидетельствуют о катастрофической нехватке национального, патриотического духа.
Французы отмечают, что французский тогда был международным языком, на нем говорили в высшем английском свете, и крик мсье д’Атероша был прекрасно понятен британцам. Британцы столь же справедливо отмечают, что милорд Гей вполне мог кричать и по-французски по той же самой причине. Кричал же Милорадович в 1812 году атакующим врагам: «Молодцы, французы!» по-французски.
Д. Доу «М. А. Милорадович». 1820 г.
Герой войны 1812 г., губернатор Санкт-Петербурга. Подъехал к солдатскому каре на Сенатской площади 14 декабря 1825 г., уговаривая солдат разойтись. По ходу «разговора» был застрелен декабристом Каховским
Итак, кто-то что-то кричал, и этот крик стал своего рода национальной легендой. Но вот кто именно кричал, что именно и кому в этот туманный день 11 мая 1745 года, мы, скорее всего, никогда уже не узнаем.
Или возьмем слова из английской песни «Правь, Британия, морями», неофициального гимна англичан: «Никогда, никогда, никогда англичанин не будет рабом!» Так пелось, начиная с конца XVIII века. Пелось с чувством, красиво и в разных обстоятельствах. У Куприна в «Гамбринусе» упоминается, как английские матросы с обнаженными головами поют эту песню с ее прекрасными и гордыми словами. Англичане поют народный гимн, демонстрируя, какие они свободные, независимые, самостоятельные. Как высоко ценят каждую личность в их замечательной стране.
Все бы прекрасно, да только вот насчет рабства… Дело в том, что и в XVII, и в XVIII, и даже в XIX веках англичан частенько продавали. И ничего нового, кому-либо неизвестного в том нет, потому что продавали людей вполне официально, по закону.
Англичане очень пренебрежительно относились к крепостному праву в Пруссии, в Польше и в России – варварство! Они не ввозили в Англию негров-рабов… По крайней мере, не ввозили в больших количествах. Англичане торговали неграми, скупая их в Африке и продавая в Америке, но в «старую добрую Англию» их не везли, это верно. И к плантационному рабству тоже относились очень плохо – дикое занятие, недостойное джентльмена.
Есть тут, правда, сразу две сложности…
Сложность первая: те, кто участвовал в работорговле, отвергались «приличным обществом». Как же! Люди низких занятий, не заслуживают уважения. Но вот «инвестировать» в работорговлю вовсе не считалось чем-то скверным или неприличным. Ведь не писал же никто: «Предлагаю участвовать в торговле рабами». Создавалась фирма под приличным названием, например, «Компания невольничьего берега», хотя это название слишком прозрачно. Чаще это была «Компания торговли с островами Зеленого Мыса» или еще нейтральнее – «Томас Вулф, сыновья и компания». Фирма продавала акции и выплачивала по ним ежегодный процент. Или принимала вклады и выплачивала доход согласно вложенной сумме.
Джентльмен вкладывал деньги, прекрасно зная, чем занимается компания. И получал свои, оплаченные человеческой жизнью доходы, оставаясь джентльменом, принимаемым во всех «приличных домах». В 1800 году доходы англичан от работорговли превысили 100 тысяч фунтов стерлингов. В том году на 30 фунтов могла жить семья среднего достатка в течение года. [17]Самое крупное состояние Англии – это состояние королевской семьи, которое оценивалось в 2 миллиона фунтов, приносило ежегодный доход в 80 000 фунтов стерлингов.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу