Н.Н. Непомнящий - СТО ВЕЛИКИХ ТАЙН.

Когда стальные мачты с вертикальной броней более 40 сантиметров, описав дугу, стали погружаться в воду, образовался мощный водоворот…

Один из спасенных, матрос-новобранец, сильно заикаясь (его колотила дрожь), рассказывал пассажирам остановленного поезда:

«Я прыгнул в воду, когда корабль стал медленно крениться на правый борт. Едва вынырнул, увидел, что меня накрывает палубными постройками, после чего в страшно бурлящей воде затянуло на большую глубину, и я потерял сознание. Очнулся я еще в воде, внутри большого воздушного пузыря, и успел сделать несколько вдохов… Этот же пузырь меня выбросил на поверхность с другого борта, где и подобрали спасательные катера…»

После взрыва корабельные врачи стали делать срочные операции пострадавшим и погибли все до единого вместе с ранеными уже под водой через несколько дней…

«Меня с несколькими другими водолазами вызвали к «Новороссийску» на второй день после трагедии и мы сразу же приступили к подводным работам 30 октября, - рассказывал Иван Петрович Прохоров. - Под водой картина была страшная… Мне по ночам потом долго снились лица людей, которых я видел под водой в иллюминаторах, которые они силились открыть. Жестами я давал понять, что будем спасать. Люди кивали, мол, поняли… Погрузился глубже, слышу, стучат морзянкой, - стук в воде хорошо слышен: «Спасайте быстрее, задыхаемся…» Я им тоже отстукал: «Крепитесь, все будут спасены» И тут началось такое! Во всех отсеках начали стучать, чтобы наверху знали, что люди, оказавшиеся под водой, живы! Передвинулся ближе к носу корабля и не поверил своим ушам - поют «Варяга»!

Стал осматривать пробоину. Она была чудовищных размеров: примерно 27х8 метров с правого борта, то есть разворочено более 160 квадратных метров брони ниже ватерлинии. Сила взрыва была столь неимоверной, что ее хватило, чтобы пробить восемь палуб - в том числе три бронированные! Даже верхняя палуба была искорежена от правого дс левого борта…

Нетрудно подсчитать, что для этого понадобилось бы несколько более тонны тротила. Даже донная, так называемая «цементная мина», не обладает такой мощью. Если предположить, что это работа морских диверсантов (известно, что у них имеется в Италии первоклассное заведение подобного рода), доставка такого количества взрывчатки с подводной лодки аквалангистами - задача неимоверной сложности.

Однако мне было известно, что за неделю до катастрофы линкор стоял в Донузлаве, на северо-западе Крымского полуострова, и покинул свою стоянку после того, как летчики доложили командованию, что на небольшой глубине просматривается субмарина. Оперативный дежурные по флоту доложил командованию, что близ Донузлава наших подводнь лодок не должно быть.

Повторный поиск лодки результатов не дал. Решили, что летчика померещилось…

По краям пробоины броня была завернута и наружу, и вовнутрь. меня сложилось впечатление, что взрыв был изнутри по 27-метровой дли") не, а затем отраженная от грунта ударная волна гидроударом вмяла бро, ню вовнутрь. Поэтому спасенные матросы уверяли, что взрывов были два, с интервалом в секунду-две.

Я невольно обратил внимание, что из страшной пробоины непре, рывно струится нечто, похожее на «розовый дым», и вдруг понял, что это человеческая кровь в воде - в этом месте за броней были матросский кубрики, где койки были в три яруса. У итальянцев команды, экипаж болы ших кораблей располагаются на берегу, а на кораблях, стоящих у причаи ла, несут только вахту службы. В случае похода, учений экипаж располагается на корабле, на подвесных койках, вот почему в помещениях у итальянцев очень тесно…

Так вот, из пробоины в бухту вытекала из кубриков кровь людская, которая в воде напоминала «розовый дым». Еще до погружения под воду я знал, что в помещениях внутри корабля оказалось около тысячи человеческих душ…

2 ноября из «Новороссийска» сквозь вырезанное автогеном отверстие в днище извлекли последних 37 человек, обессиленных совершенно седых матросов. Последним был мичман с сильно ввалившимися глазами, еле живой. Он сказал, что все находящиеся с ним в отсеке люди погибли, вода прибывала и он плавал в абсолютной темноте среди раздувшихся трупов. В момент взрыва он лежал в койке-гамаке, которая не сколько «спружинила» страшный удар, но он тем не менее на какое-то время потерял сознание. Сколько времени это длилось - он сказать не мог. Очнулся от страшной головной боли… Всех спасенных поместили в морской госпиталь.