Андрей Никитин - Основания русской истории

11 Шахматов А.А. Повесть временных лет…, с. XXXII.

садника из города. Ситуация меняется, когда «Святоша и Путята перелета городъ и посадника Святополча Василия посадиста» [Ип., 247]. Когда же Давыд с помощью половцев Боняка вернул себе Луцк и подошел к Владимиру, Василию пришлось бежать уже в Киев [Ип., 247-248]12.

К сожалению, увидев в Василии «мужа Святополка», Б.А.Рыбаков на этом не остановился, решив переиграть домыслы А.А. Шахматова о «летописи галицкого попа Василия» в «третью редакцию ПВЛ», заказанную Василию якобы Мстиславом Владимировичем, и это при том, что рассказ Василия о встрече с ослепленным Васильком явно имеет вставной характер. В результате под пером историка Василий оказался талантливым писателем, у которого «драматизм описания сочетается с протокольной точностью», поскольку он писал «по свежим следам». Согласно Рыбакову, Василий «был в Звенигороде и слышал сам, как «троскотали» кости несчастного князя, придавленного досками к полу в момент ослепления»; он «знал, как Боняк ночью выл волком» и всё это время был «агентом Мономаха», после чего стал «явным обличителем Святополка», от которого бежал к Мстиславу Владимировичу, а вернувшись после смерти Святополка в Киев, исполнял «заказ Мономаха» в качестве летописа-теля, т.к. «за 20 лет литературный кругозор Василия мог расшириться» 13. Поскольку никаких доказательств всему этому нет и быть не может, следует признать, что подобные фантазии не имеют никакого отношения ни к науке, ни к ПВЛ. Однако путь был проложен, и первой жертвой доверчивости к авторитету академика стал М.Х.Алешковский, который, сохранив за Василием редактуру ПВЛ в 1118-1119 гг., превратил «мужа Святополча» уже в «новгородца Василия», усвоив ему выдержки из хроники Георгия Амартола, легенду о Кие, обнаружение договоров Олега, Игоря и Святослава с греками, легенду об апостоле Андрее, рассказ о Любечской битве и переработку чуть ли не всего текста ПВЛ, как то должен был сделать редактор «свода Мстислава» и создатель «третьей редакции ПВЛ» 14. Не слишком ли много для посадника Святополка, который, безусловно, лучше управлялся с мечом, чем с пером?

Отказавшись от полемики с Л.Мюллером, который, как вынужден был признать исследователь, высказал «детально аргументированное сомнение в самом существовании так называе____________________

12 ПСРЛ, т. 2. СПб., 1845, с. 284-285.

13 Рыбаков Б.А. Древняя Русь…, с. 275-279.

14 Алешковский М.Х. Повесть временных лет. Судьба литературного произведения в древней Руси. М., 1971, с. 34-49.

мой третьей редакции Повести временных лет», Алешковский попытался спасти положение, указав, что немецкий историк «не отвел и даже не упомянул одного, самого важного, на наш взгляд, аргумента великого ученого» (А.А. Шахматова. - А.Н.), а именно того самого отсчета «преже сих 4 лет» не от 1096, а от 1114 г., получая, таким образом, 1117г., под которым в летописи находятся приписки о событиях 1118 г. Поскольку, считал Алешковский, они могли быть сделаны только в 1119 г., то от этой даты и следует отсчитывать назад четыре года, что дает 1116г., под которым в НПЛ мы находим «правильную» дату строительства крепости в Ладоге и, стало быть, пребывания автора на северо-западе русских земель. «В этом убеждает нас и то, - писал исследователь, - что в новгородском летописании сохранился авторский текст Повести временных лет 1115г.» 15 Но так ли это? Обращаясь к работе Н.Г.Бережкова о хронологии русского летописания, Алешковский должен был знать уничижительные для него выводы исследователя о «вторичности» новгородских известий в НПЛ, не только заимствованных из ПВЛ, но и внесенных с ошибочными датами, что, по наблюдению ученого, вообще характерно для хронологии НПЛ, содержащих безусловные ошибки по сравнению с ПВЛ 16, поэтому ни о каком «авторском тексте Нестора» в НПЛ не может быть и речи. То же самое, только с других позиций и на другом материале достаточно подробно показал А.Г.Кузьмин 17.

Иными словами, вся аргументация исследователя оказалась основанной на ошибочных посылках.

Позднее в заметке, появившейся в «Археографическом ежегоднике за 1968 г.», М.Х.Алешковский, опираясь на предшествующий тексту Комиссионного списка НПЛ перечень «кто колико княжилъ» русских князей, попытался обосновать датировку «первой авторской редакции ПВЛ» 1115 годом, и, соответственно, «второй редакции» 1119 годом18. И то, и другое, как легко можно проверить, оказывается безусловным недоразумением, основанном на неверных расчетах сводчика, не сообразующихся ни с хронологическими выкладками и самоповеркой ПВЛ, откуда заимствована часть цифр, ни с суммарными итогами самого списка, в чем нетрудно убедиться каждому, повторив эти расчеты. Более того, по данному списку оказывается, что