Борис Синюков - Загадочная русская душа на фоне мировой еврейской истории

Не находите ли, что эти слова написаны как бы современным очевидцем? Ведь все, что о нас сказано в 7 веке, можно сказать о нас и сегодня. Даже «кучи проса и пшеницы», мокнущие под дождем, найдутся, если приехать к нам в конце лета.

Продолжу цитировать иностранцев через 8–9 веков согласно традиционной хронологии. По «новой хронологии» этот разрыв в 8–9 веков может быть и не так велик. Заметки в основном касаются привилегированного сословия.

Контарини Амброджо (венецианский дипломат, был в Москве в 1475–1476 годах): «Московитяне, как мужчины, так и женщины, вообще красивы собою, но весьма грубы и невежественны. Образ жизни их состоит в следующем: утро до полудня проводят они на рынке, а потом отправляются в харчевню есть и пить, так что вечером никакой уже услуги от них ожидать уже нельзя»

Крижанич Юрий (хорват, писатель и путешественник). Учился в Вене, Болонье и Риме. Жил в России в 1647 и 1659–1676 гг.: «Русское обличье не отличается ни красотой, ни ловкостью, ни свободой, а скорее говорит смотрящим людям о рабской неволе, тяготах и малодушии».

Смит Томас (английский купец и дипломат, был в России в1604–1605гг.): «… чванство, самомнение и произвол составляют присущие свойства каждого русского, занимающего более или менее почетную должность».

Олеарий (Эльшлегер) Адам (немецкий ученый и путешественник, был в Москве в 1634, 1636, 1643 гг.): «Все они, в особенности же те, кто счастьем и богатством, должностями или почестями возвышается над положением простонародья, очень высокомерны и горды, чего они, по отношению к чужим, не скрывают, но открыто показывают своим выражением лица, своими словами и поступками».

Рейтенфельс Яков (посол Рима в Москве 1670–1673гг.): «Русские в обыкновенных разговорах не прибегают, когда бранятся, как это делается обыкновенно у многих народов, к заклятиям небесными подземными богами, но доходят почти до богохульства, пользуясь постоянно бесстыдными выражениями. Рассерженные чем бы то ни было, они называют мать противника своего жидовкою, язычницею, нечистою, сукою и непотребною женщиною. Своих врагов, рабов и детей они бесчестят названиями щенят и выблядков, или же грозят им тем, что позорным образом исковеркают им уши, глаза, нос, все лицо (харю) или изнасилуют их мать».

Флетчер Джильдс (В 1588–1589 годах посол Англии в России): «Что касается других качеств простолюдинов, то, хотя и заметна в них некоторая способность к искусствам (как можно судить по природному здравому рассудку людей взрослых и самих детей), однако они не отличаются никаким даже ремесленным производством, тем менее в науках, или какими – либо сведениями в литературе, от коих, как и ото всех воинственных упражнений, стараются отклонить для того, чтобы легче было удержать их в том рабском состоянии, в каком они теперь находятся, и чтобы они не имели ни способности, ни бодрости решиться на какое–либо нововведение». […] Что касается их свойств и образа жизни, то они обладают хорошими умственными способностями, не имея, однако, тех средств, какие есть у других народов для развития их дарований воспитанием и наукою. Образ их воспитания (чуждый всякого основательного образования и гражданственности) признается их властями самым лучшим для их государства и наиболее согласным с их образом правления, которое народ едва ли стал бы переносить, если бы получил какое–нибудь образование и лучшее понятие о Боге, равно как и хорошее устройство. С этою целью Цари уничтожают все средства к его улучшению и стараются не допускать ничего иноземного, что могло бы изменить туземные обычаи. Такие действия можно бы было сколько–нибудь извинить, если б они не налагали особый отпечаток на самый характер жителей. Видя грубые и жестокие поступки с ними всех главных должностных лиц и других начальников, они также бесчеловечно поступают друг с другом, особенно со своими подчиненными и низшими, так что самый низкий и убогий крестьянин (как они называют простолюдина), унижающийся и ползающий перед дворянином, как собака, и облизывающий пыль у ног его, делается несносным тираном, как скоро получает над кем–нибудь верх. От этого здесь бывает множество грабежей и убийств. Жизнь человека считается нипочем. Часто грабят в самих городах на улицах, когда кто запоздает вечером, но на крик не выйдет ни один человек из дома подать помощь, хотя бы и слышал вопли. Я не хочу говорить о страшных убийствах и других жестокостях, какие у них случаются. Едва ли кто поверит, чтобы подобные злодейства могли происходить между людьми, особенно такими, которые называют себя христианами. Бродяг и нищих у них несчетное число: голод и крайняя нужда до того их изнуряют, что они просят милостыни самым ужасным, отчаянным образом, говоря: «Подай и зарежь меня, подай и убей меня» и т.п. Отсюда можно заключить, каково обращение их с иностранцами, когда они так бесчеловечны и жестоки к своим единоземцам. И, несмотря на то, нельзя сказать, наверное, что преобладает в этой стране – жестокость или невоздержание. Впрочем, о последнем я говорить не стану, потому что оно так грязно, что трудно найти приличное для него выражение. Все государство преисполнено подобными грехами. И удивительно ли это, когда у них нет законов для обуздания блуда, прелюбодеяния и других вопросов. Что касается до верности слову, то русские большею частью считают его почти нипочем, как скоро могут что–нибудь выиграть обманом и нарушить данное обещание. По истине можно сказать (как вполне известно, тем, которые имели с ними более дела по торговле), что от большого до малого (за исключения весьма немногих, которых очень трудно отыскать) всякий русский не верит ничему, что говорит другой, но зато и сам не скажет ничего такого, на что бы можно было положиться». Узнаете себя, нынешних, россияне?