Нина Молева - Москва гоголевская

Подаренную лицейским учителем мечту среди близких не разделил никто: разве могла она иметь отношение к успехам будущего чиновника? Совсем недавно удалось узнать – Гоголь занимался в Академии художеств.

С театром все иначе. О нем можно говорить, но нечего и думать связывать с ним свою жизненную дорогу. Собственно, была Васильевка – сонное старосветское гнездо.

А местный театр – это отец, Василий Афанасьевич. Мелкопоместный. Никаких чинов не выслуживший. Для окружающих до смешного честный. И влюбленный в сцену. Он может все: сочинить пьесу, поставить, сыграть любую роль, при надобности стать редким по живости и остроумию рассказчиком. Сколько его сюжетов рассыпалось в «Вечерах на хуторе близ Диканьки», сколько осколков комедий сохранилось в эпиграфах к ним! Под стать ему супруга – Мария Ивановна, игравшая с успехом во всехпостановках.

Д.П. Трощинский

М.И. Гоголь (в молодости)

У Гоголей в Кибинцах – на дворцовый манер устроенном поместье вельможи екатерининских времен Д.П. Трощинского – особый флигель, где можно расположиться с детьми, – хозяин не хочет слышать об их отъездах в Васильевку. «Вы пишете, что не можете за мною прислать. Ах, сделайте милость, пришлите за мною! Нужды нет, что живете в Кибинцах…» В 14 лет трудно примириться, что родителей очередная постановка занимает больше каникул сына. Здесь нет актеров-профессионалов, только хозяева и гости. Значит, нет снисходительно-уничижительной грани между зрительным залом и сценой. Как и в лицее, куда перенесет родительское увлечение. Гоголь-младший с первых же постановок – сочинитель, режиссер, художник, актер.

И необычность того, что занимает лицеиста. Роли без слов, старухи (лучшая – Еремеевна в «Недоросле»!), старики, характеры, где старательно разработанный внешний рисунок стоит монолога.

Однокашники не сомневались: он станет вторым Щепкиным. Проба на казенную сцену Петербурга и в самом деле опередит устройство на должность в департамент. Но до нее разговор с директором императорских театров: «Из какого звания?» – «Дворянин». – «Что же побуждает вас идти на сцену? Как дворянин, вы могли бы служить». – «Служба вряд ли может обеспечить меня, мне кажется, я не гожусь для нее…» И заключение инспектора труппы: «Оказался совершенно неспособным, не только в трагедии или в драме, но даже в комедии». Естественность тона будет воспринята невыразительностью бездарности. «Гениальный комик», – отзовется через несколько лет Щепкин.

Ни одно из юношеских желаний не осуществилось.

Публикацию «Ганца Кюхельгартена» трудно назвать данью проснувшемуся авторскому тщеславию, скорей попыткой сколько-нибудь упорядочить материальные дела. Но напечатанная на собственные средства поэма не привлечет читателей. Единственными покупателями окажутся два критика, не пощадивших неизвестного поэта. Гоголь потратит последние гроши, чтобы скупить и сжечь тираж.

Литературное призвание… П. А. Плетнев, рекомендуя Гоголя вниманию Пушкина, напишет: «Он любит науки только для них самих и, как художник, готов для них подвергать себя всем лишениям». Гоголь и в самом деле увлечен историей и серьезно задумывается над 9-томным изложением событий Средневековья. Он охотно оставит департамент ради места учителя истории, впереди его ждет университетская аудитория. А между тем Гоголь пишет, не стесняясь материальными лишениями («Что за беда – посидеть какую-нибудь неделю без обеда?»), условиями и неудобствами.

«Странное дело, я не могу и не в состоянии работать, когда я предан уединению, когда не с кем переговорить… Меня всегда дивил Пушкин, которому для того, чтобы писать, нужно было забраться в деревню, одному, и запереться. Я, наоборот…» Даже близким друзьям невозможно поверить, что «Майская ночь, или Утопленница» написана среди суетни приживалок в доме Васильчиковых, где Гоголю пришлось быть домашним учителем у недоразвитого ребенка. Они же стали и первыми слушательницами строк: «Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи!»

Верить в себя – овладеет ли он когда-нибудь этим искусством? В той мере, чтобы упорно добиваться задуманного, но не в той, чтобы испытывать довольство собой. «Вы, говоря о моих сочинениях, называете меня гением… Меня, доброго, простого человека, может быть, не совсем глупого, имеющего здравый смысл, называть гением! Я вас прошу, маменька, никогда не называйте меня таким образом, а тем более еще в разговоре с кем-нибудь».