назад. Он видел не посвящение в рыцари, а торжественное лишение рыцарского сана. И вот как это происходило. Рыцаря уличили в каком-то обмане. Преступный рьщарь был разоружен и в длинной рубахе возведен на подмостки, вокруг которых собралась необозримая толпа зр1ггелей. Преступный рьщарь должен был смотреть на то, как разламывалось на куски его оружие, а обломки бросались к его ногам. Рыцарские шпоры были сорваны, герб, изображенный на его щите, стерли, а щит привязали к хвосту рабочей лошади. Три раза громко спрашивал герольд, указывая на виновного: «Кто это такой?» Три раза ему отвечали, что это рьщарь, и три раза он громко возражал: «Нет, это не он! Это не рыцарь, это - негодяй, изменивший своему слову, клятве верности». Священник громко читал 108 псалом, в котором особенно страшно звучали для окружающих проклятия, направленные против нечестивца: «Да будут дни его кратки, и достоинство его да возьмет другой. Да будут его дети сиротами, и жена его вдовою… Да не будет сострадающего ему; да не будет милующего сирот его… Да облечется проклятием, как ризою, и да войдет оно, как вода, во внутренности его и, как елей, в кости его». Потом разжалованного рыцаря положили на носилки и, как мертвеца, как умершего для рыцарства, понесли в церковь. Толпа повалила вслед за ним. В церкви провинившийся должен был выслушать заупокойные молитвы. Усопшим считался он сам, так как он умер для чести. Слушая рассказ, наши всадники невольно ужаснулись; холодный пот выступал на лбу у каждого из них. Картина позора и отпевания заживо ярко предстала пред ними. И не в первый раз отец вновь посвящаемого указал сыну на необходимость строго подчиняться всем законам рыцарства: веровать всему, чему учит Святая церковь, и соблюдать ее повеления; защищать ее; защищать всякого слабого, не бежать от врага, но смерть предпочитать бегству; быть верным своему сеньору; гнушаться лжи; быть щедрым; повсюду и всегда бороться за правду и добро против неправды и зла.
И в это самое время из-за деревьев взглянул на них храм Божий, ярко освещенный луной.
Застучал засов у церковных дверей, послышался топот отьезжа-ющих домой провожаться и наконец все смолкло. Таинственна внутренность храма, мрак наполняет ее. Только через одно из окон проник в эту темноту серебряный луч месяца. Да на одном из алтарей зажжены свечи перед изображением св. Георгия Победоносца. Здесь, перед этим алтарем, проведет всю ночь сын нашего барона в молитве, в размышлении о том высоком сане, который ожидает его, о тех обязанностях, которые наложит на него этот высокий сан. Об этих обязанностях нередко приходилось слышать ему, особенно в последнее время. Кругом царит тишина. Гулко отдаются в пустом храме шаги молодого человека; он слышит биение своего сердца, свое дыхание; он чувствует, как приливает кровь к его вискам. То он шепчет молитвы, и собственный шепот сначала смущает его; то он представляет себе свой замок, свою семью. Как ярко восстают образы пред ним! Он видит лица родных, слышит их речи… О чем они? Об обязанностях того сана, который ожидает его. Церковь, говорили ему, - то же, что голова в человеческом теле, горожане и крестьяне - желудок и ноги, а рыцарство уподобляется рукам. Руки расположены как раз посреди человеческого тела, между головой и низшими членами, чтобы защищать и то, и другое. Итак, веруй всему, чему учит Святая церковь, исполняй ее повеления: защищай ее, но вместе с тем уважай все слабое, будь защитником его, защитником вдов, сирот, всякого немощного. Защищай женщину; слабая, безоружная, она часто притесняется беззаконным, грубым соседом; часто на ее счет пускается гнусными людьми самая низкая клевета. Крепко держись данного тобой слова, не лги. Чего бы ты ни пережил, отлучившись в дальние страны, вернувшись домой, расскажи о всем чистосердечно, ничего не утаивай. О славном подвиге поведай: он воодушевит других, послужит добрым примером; о неудаче не умалчивай: рассказ о ней может послужить хорошим уроком для других, а вместе с тем утешит того, кто и сам потерпел когда-либо неудачу. Будь щедр, будь благороден в обхождении: щедрость и благородство - два крыла, поддерживающие рыцарскую удаль… Но вот снова приходит на память молитва, образы бледнеют и распльшаются в сумраке храма, речи их удаляются и, наконец, замолкают;
юноша простирает руки к святому изображению, озаренному свечами, и весь отдается горячей молитве. Его рыцарский меч, которым завтра торжественно опояшут его, лежит на алтаре.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу