Казимир Валишевский - «ПЕТР ВЕЛИКИЙ, Историческое исследование

Но вот счастье изменяет ей. Обещав Польше, взамен Киева, содействие московских войск против турок, регент два раза ходил в Крым. Это тоже была традиционная дорога. Между Москвой и Константинополем крымские татары были барьером, преодолеть который Россия не могла целый век. Но Голицын не имел настоящих качеств воина; при каждой кампании он оставлял в степи армию, массу снарядов и остаток своей репутации. Когда он отправлялся во второй поход, он нашел перед дверью своего дворца гроб с угрожающей надписью: «Старайся быть счастливее». Когда он опять появился в Москве в июне 1689 года, его встретили ропотом, свистками и угрозами смерти, публично обвиняя в том, что он был подкуплен. Кто-то видел, как в его палатку ввозили бочки, наполненные французскими луидорами. Лагерь Преображенского увеличивался с каждым днем под наплывом новых рекрутов, и Софья видела, что ряды ее приверженцев пустеют. Она храбро шла навстречу грозе. Ее честолюбие, как и любовь, достигли в это время апогея. Она воспользовалась заключением мира с Польшей, чтобы объявить себя Самодержицей, наравне с братьями. Этот титул фигурировал во всех официальных документах, и в публичных церемониях Софья занимала место рядом со своими братьями, или вернее, рядом со старшим братом, так как Петр на этих церемониях не появлялся. Она заказала в Голландии свой портрет с шапкой Мономаха на голове. В то же время (если верить показаниям свидетельств), она хоть и заменила отсутствовавшего Голицына Шакловитым, однако все-таки горячо преследовала конечную цель своей первой мечты: замужество с регентом и занятие трона вместе с ним. Чтобы достигнуть этого, она разрабатывала очень сложный план, в котором сам папа был призван играть роль. Должны были женить Ивана и дать любовника его жене, чтобы у нее были дети. Петр был бы таким образом устранен. Потом посредством хотя бы только проектированного соединения православной церкви с Римом, папе предложили бы объявить незаконность детей Ивана, и тогда Софье и Голицыну оставалось бы только взять освободившееся таким образом место. Пока же царевна хотела брать храбростью.

В то время как Шакловитый, после возвращения регента занявший второстепенную роль сыщика и полицейского, преследовал редких сторонников Петра, осмелившихся снять маски, и истреблял их в отдаленном уголке леса в окрестностях Москвы, Софья завоевывала симпатии, назначив раздачу

наград соратникам Голицына, которого она упорно называла «победителем».

Она писала ему:

«Свет мой, братец Васенька! Здравствуй, батюшка мой, на многая лета! И паки здравствуй, Божиен и пресвятой Богородицы милостию и твоим разумом и счастием победив Агарян! Подай тебе Господи и впредь врагов побеждать! А мне, свет мой, не верится, что ты к нам возвратишься; тогда поверю, как увижу в объятиях своих тебя, света моего. Что же, свет мой, пишешь, чтобы я помолилась: будто я верно грешна пред Богом и недостойна; однакож, хотя н грешная, дерзаю надееться на Его благоутробие. Ей! всегда прошу, чтобы света моего в радости видеть. Посем здравствуй, свет мой, на веки несчетные!»

По доброму совету окружающих., Петр на этот раз отказал в своей санкции. Софья обошлась без него: это был открытый конфликт. Осыпанные почестями и наградами начальники отправились в Преображенское благодарить царя; он отказался их принять: это уже был разрыв.

Наступила историческая ночь с 7 на 8 августа 1689 года, светлая летняя ночь, которую затемнили к несчастью противоречия истории и предания. Петр был внезапно разбужен перебежчиками из Кремля, которые предупредили его, что царевна собрала вооруженное войско, чтобы напасть и убить его в Преображенском. Существование этого покушения ничем не доказано, оно даже, пожалуй, невероятно. Из документов, собранных одним из наиболее осведомленных русских историков, Устряловым, кажется очевидным, что Софья не думала и не могла даже думать в это время о нападении на Преображенский лагерь. Она знала, что он хорошо охраняется, держится на военном положении, наготове ко всяким неожиданностям. Она боялась, или вернее делала вид, что боялась наступления Потешных полков, очень преданных, очень пылких, горящих желанием отличиться в смелой схватке. У нее была привычка делать вид, что она боится, чтобы возбудить в стрельцах и в населении Москвы желание защищать ее. Она так мало была подготовлена к действию, что до утра не знала о последствиях того, что брат был предупрежден. С давних пор Прсображенское и Кремль был настороже один