Андрей Сахаров - Владимир Мономах

Мономах не стал заходить издалека. Не сажая новгородцев за стол, он сразу же начал выговаривать им все их неправды: неподчинение Киеву, отказ платить сполна

и исправно- прежние дани, давать деньги па содержание

князя-наместника, нежелание признавать Всеволода но

вгородским правителем после отъезда на юг Мстислава,

пренебрежение давнишней связью с домом Всеволода,

мятежные связи с иноплеменниками - чудью и шведами.

Голос его был тих и яростен, подбородок надменно поднят, взгляд прищуренных глаз холоден и грозен. Все, кто знал Мономаха, видели, что в эти минуты для него отступали в небытие его обычная мягкость и уветли-вость, спокойствие и склонность к размышлениям о жизни и ее бренности. Теперь речь шла о единстве Руси, незыблемости первенства-Всеволодовэ дома, благополучии его самого как великого, князя и Мстислава как наследника. Если отложится Новгород, Русь снова расколется надвое, как это было до Олега Старого, как случилось во время вражды Ярослава Мудрого и его брата Мстислава; тогда половцы- и иные враги пойдут походами по ее землям.

Ставка Гордятич поднял руку в знак того, что- он хочет сказать слово, но Мономах по стал слушать своего бывшего боярина, лишь обратился к дружинникам: «8 оковы его, в поруб!»

Тут же были схвачены еще несколько крамольных

бояр. Остальным, было приказано подписать грамоту о

верности Киеву, о том, что им впредь не принимать на

княжение иного князя, не его,. Мономахова, рода, платить

все дани по старине, невзирая, сидит князь в Новгороде

или находится в отъезде.

Грамота наказывала ныне новгородцам, во- всем слушаться Мономахова внука Всеволода.

Бояре молча склонили головы.

Тут же состоялось подписание грамоты-роты, и новгородцев снарядили в обратный путь, чтобы они взяли в своем городе роту со всех горожан в верности Мопомахс-ву дому и целовали бы на том крест. До тех пор, пока вести об этом не придут в Киев, взятые под стражу новгородцы должны будут томиться в киевском порубе.

И все же покоя, которого Мопомах так жаждал все Э годы, не было. Большие завихрения человеческих страстей, бывшие тем сильнее, чем выше поднимались сами люди в "человеческой лествице, неустанная, отчаянная борьба за первенство, которую вели с ним» с его сыновьями противники, происки и враждебные действия ляхов, угров, греков постоянно держали в напряжении стареющего великого князя. И все чаще изнемогала его душа в этой неустанной борьбе, в этой наполненной враждой жизни.

Весной 1119 года Мономах отправился в новый поход па Волынь, потому что Ярослав Святололчпч нарушил роту, разорвал все свои обещания, отослал в Киев свою жену - Мопомахову внуку, перестал платить дани. Но едва Мономах вышел с войском из Киева, как Ярослав бежал в Польшу к своему зятю, польскому королю.

Мономах беспрепятственно занял Волынь и посадил здесь своего сына Романа.

Вернувшись в Киев, Мономах тут же, не распуская войска, начал подготовку к новому весеннему походу. Оп не мог смириться с тем, что дунайское устье, дунайские города, которые, казалось, уже были в русских руках вновь перешли к грекам. Однако ведь жив был сын Леона Диогена - претендента, врага Комнинов, Василий - его, Мономахов, внук, сын его дочери. Теперь условия для похода на Византию созрели: Волынь, правое крыло русских земель, было прочно з руках Mono-маха.

Все лачало 1119 года Владимир Всеволодович провел в подготовке к новому походу на Дунай. Выслал вперед как и несколько лет назад, войско под началом Яна Вой-тшшгча, послал гонцов к князьям, чтобы к весне подошли со своими ратями на Днестр для большой войны с греками.

И все в жизни повторяется. Как когда-то в 943 году во время подготовки Игорем Старым великого похода на Константинополь, греки, ужаснувшись, направили к нему на Дунай свое посольство, чтобы откупиться от нашествия золотом, дорогими тканями, уступками земель в Северном Причерноморье, обещаниями подписать выгодный для Руси русско-византийский договор, так и теперь, узлав о подготовке Мономаха к большой войне, Алексей Комяин выслал к киевскому кпязю своих послов.

Мономах принимал посольство в Киеве, в своем великокняжеском дворце. Город был лолоп воями. В старом Ярославовом и Владимировом городе располагались дружины из разных городов Руси. Почти каждодневно подходили новые силы. Все сыновья Мономаха собрались ядесь уже давно, кроме занемогшего внезапно Романа. Предвоенная забота и суета охватила и ремесленные слободы, и Подол. Мономах в своей палате с удовольствием вслушивался в:JTOT НОВЫЙ, веселый, привычный для него предпоходный гул. Ян Войтдшич должен был войти ранней весной в Подунавье, а следом за пттм в уже захваченные городки должна была двинуться основная русская рать.