Сергей Нефедов - История Древнего мира

Как странно выглядел этот мир в глазах пропахшего потом и кровью охотника. Ушла в прошлое эпоха отчаянной борьбы за существование, эпоха голода и яростных схваток — каменный топор против копья с обожжённым концом. "Причина в том, какой год,— писал древний китайский философ. — Если год урожайный, то люди становятся гуманными и добрыми…" В те времена все годы были урожайными: земли было достаточно и девственные равнины плодоносили как бы сами собой:

Так передавал легенду о Золотом Веке древнегреческий поэт Гесиод. "Тогда осуществились принципы всеобщей справедливости, — говорит китайский трактат "Лицзы", — в Поднебесной всё было общим, выдвигали мудрых и способных, поступали честно, поддерживали согласие и мир. Вот почему старики имели приют, взрослые находили применение, малолетних заботливо воспитывали, за всем был присмотр — за старыми вдовцами и вдовами, сиротами, бездетными стариками, немощными. Каждый мужчина имел свое занятие, девушки могли своевременно выйти замуж. Продукты нельзя было бросать на месте, но и не было необходимости прятать их у себя. Считалось зазорным не участвовать в труде, но трудились не для себя лично. Поэтому злые намерения не осуществлялись. Не было обмана, не было воровства и разбоя, поэтому не запирались наружные двери домов. Все это называлось Великим Единением".

Изобилие изменило характер людей: они стали добрыми, и такой же доброй казалась им окружающая природа:

Так говорит древнегреческая сказка. "Тогда можно было безбоязненно дергать за хвост тигров, наступать ногой на змей, — добавляет китайская легенда. — Приветливой была весна, солнечным лето…"

Таков был мир в Золотом Веке, в IX-V тысячелетиях до нашей эры. Он был мал, прост и безыскусен. Люди тогда довольствовались достатком в пище и не представляли, что такое роскошь: она появилась гораздо позже. Знаменитый мудрец Хань Фэй писал, что в древности жили в хижинах из неотесанных брёвен, питались низкосортным зерном, ели и пили из грубой глиняной посуды, одежду не меняли, пока она полностью не износится. Всего этого было вполне достаточно, чтобы люди чувствовали себя счастливыми: ведь они были сыты, весна была приветливой и солнечным было лето.

В Золотом Веке не было ни богатых, ни бедных — все были равны друг другу, и не было места зависти. Когда-то в древние времена загонной охоты, люди усвоили традиции коллективизма, равенства и братства — эти традиции продолжались и в Золотом Веке. Коллективную охоту сменила коллективная работа в поле, которое так и называлось: Общее Поле, по-китайски, "гунь-тянь". Как и раньше, пища потреблялась сообща или делилась на примерно равные доли. "У них заведено возделывать поля всей родней, — писал римский географ об индийцах, — а после уборки урожая каждый получает достаточное количество продуктов питания на год." Со временем деревни разрастались, и начинала ощущаться нехватка земли — тогда производились "выселки": собирали молодежь и переселяли ее на свободные земли охотничьих племен. Каждое новое поколение снималось с родительских очагов и шло дальше, к новым землям. Шло со стадами скота, вьючными животными и воинами во главе колонны. Это было Великое Расселение Земледельцев, Великий Исход Нового Человечества. Охотников-"индейцев" уничтожали, или прогоняли, или принимали к себе — все равно; они почти не существовали для нового человечества. Они могли жить в своих горах и джунглях до тех пор, пока горы и джунгли не понадобятся Новому Человеку. Они могли перенять земледельческие навыки, стать Новыми Людьми и принять участие в Великом Исходе, в рождении новых народов и цивилизаций.

К шестому тысячелетию до нашей эры земледельцы достигли долин Дуная, Инда и Ганга, им открылись обширные пространства Индии и Европы. На морских побережьях с земледелием познакомились племена рыболовов; вместе с рыбачьими лодками драгоценные зерна стали путешествовать вдоль морских берегов, приобщая к великому открытию всё новые и новые народы. Древнейшими мореплавателями Запада были финикийцы, оставившие свои следы на всех побережьях Европы — вплоть до далекой Британии; они поклонялись солнцу и учили местное население строить святилища из огромных камней — мегалитов. Хозяевами восточных морей были предки современных индонезийцев, аустронезийцы — загадочный, неизвестно откуда пришедший народ, тоже возводивший мегалиты и расселившийся по азиатскому побережью вплоть до Китая и Японии. Китайская легенда говорит, что первыми на берег сошли Фу-си и Нюй-ва, дети бога земледелия Шень-нуна; это были люди моря с человеческими головами и телами морских змей-драконов. Аустронезийцы поклонялись змее-дракону и украшали головами дракона свои большие каноэ. У всех земледельческих народов Востока змея-дракон считалась символом дождя и урожая: змеи выползали на поле перед дождем, и, чтобы вызвать дождь, люди приносили им жертвы. В жертву крокодилу-дракону часто предназначалась самая красивая девушка племени, жрецы привязывали ее на берегу реки и ждали, когда крокодил придет за своей "невестой". Змеи были слугами богини плодородия, Великой Матери, прародительницы рода. Возделывание земли было делом женщин, которые кормили семью и которым принадлежало решающее слово во всех делах. Эпоха господства мужчин ушла в прошлое вместе с войнами и голодом; женщины возглавляли род и счет родства вёлся по женской линии — от Великой Матери-прародительницы. В Золотом Веке мужчины уже не умыкали невест — наоборот, невеста выбирала жениха и приводила его к своему очагу. Это была удивительная эпоха мира, любви и доброты, она осталась в памяти людей, как легенда об утраченном рае, о далекой счастливой жизни.