Михаил Анненков - Война 1870 года. Заметки и впечатления русского офицера

Но как бы то ни было, эти первые удары, нанесенные пруссаками французским армиям, хотя и превосходными силами, имели весьма важное влияние на весь ход последующих военных действий. Победы, одержанные, с первого же вступления на неприятельскую землю, молодыми прусскими солдатами над старыми, закаленными в походах алжирскими полками (из которых, преимущественно, был составлен 1-й французский корпус), возвысили дух прусского войска и придали ему уверенность в дальнейших успехах; а на французов, вовсе неожидавших встретить в противнике такого сильного и энергического натиска, подействовали совершенно противоположно.

По поводу этого последнего обстоятельства, вот что говорит автор вышеупомянутой нами брошюры «Des causes qui ont amene la capitulation de Sedan»: «1-й корпус, составленный, большею частью, из африканских полков, выказал под Фрейш-Виллером (немцы называют — под Вертом) чудеса храбрости и должен был уступить только подавляющему численному превосходству неприятеля. Сильно пораженные неудачею и в особенности ужасающим действием прусской артиллерии, войска эти вынесли с поля сражения весьма дурное настроение, которое еще более ухудшилось при отступлении к Шалону, постоянно усиленными переходами и всевозможными лишениями. Маршал Мак-Магон ясно видел это и понимал, что гораздо благоразумнее дать им сначала отдохнуть и укрепиться в силах, а потом уже вести их в новый бой. Это были наши самые старые войска, вполне заслужившие славу, которою справедливо пользуются африканские солдаты, ж которую они вполне оправдали; а поэтому, расстройство их, в виду остальной армии, было вдвойне опасно».

В другой французской брошюре «Des causes qui ont amene les désastres de l'armе Françаise dans la campagne de 1870» говорится: «Во время длинного похода от Саверна до Не-Шато и от Пети-Пиера к Шомону, [34]в обоих корпусах был полный беспорядок; наши солдаты, без продовольствия п лагерных принадлежностей, представляла самый тяжелый вид уныния и упадка дисциплины. Так как обоз с продовольственными запасами остался в руках неприятеля, вследствие чего не производилась правильная раздача порционов, то солдаты грабили, мародерствовали и даже просили милостыню; но всего грустнее было то, что военные власти, хотя и не разрешавшие эти поступки, достойные сожаления, принуждены были смотреть на них сквозь пальцы, и в виду такой безнаказанности беспорядкам всякого рода не было конца. Голос начальников, старавшихся удержать солдат в повиновении, был бессилен; солдаты, оставляя ряды, шли в рассыпную — впереди, сзади и с боков колонн, останавливались на фермах, охотились за дичью, заходили в окрестные села и деревни, распространяя там ужас своими преувеличенными рассказами и возмущая своими требованиями и грабежом. Цифра отлучившихся из полков увеличивалась ежедневно, и никто не принимал никаких мер к прекращению побегов: — военная полиция не разыскивала ни отлучившихся, ни мародеров. Даже некоторые генералы отставали от своих войск или отправлялись, за несколько переходов вперед, чтобы иметь возможность отдохнуть. Места бивуачного расположения не определялись штабами; аванпосты никогда не выставлялись, вследствие чего фальшивые тревоги производились весьма часто, в особенности в 5 корпусе; и во всех этих случаях в солдатах наших обнаруживалось большое смущение и нерешительность.

«Постоянные грозы с сильным ливнем, сопровождавшие наши войска во время переходов, еще более увеличивали беспорядок и препятствовали нашим движениям. Но самый тяжкий переход для наших войск был из Моневиля в Байон: солдаты, промокшие до костей, страшно утомленные, вступали в Байон в невообразимом беспорядке и отыскивали где бы приютиться и отдохнуть. Неурядица, смятение и упадок дисциплины в войсках, во время этого похода, произвели на жителей тех местностей, через которые они проходили, такое тяжелое впечатление, что они верно долго не забудут этого печального события.

«Таким образом, в самом начале военных действий, вполне уже выказались несчастные последствия плохих распоряжений, сделанных перед открытием кампании: два корпуса разбиты; Франция открыта, со всех сторон, неприятельскому нашествию; на всех пунктах наших границ, армия была в полном и беспорядочном отступлении.»

Из приведенных выписок, заключающих в себе сознание самих французов о крайнем расстройстве их армий, после первых же встреч с неприятелем, ясно видно как верно были рассчитаны пруссаками первоначальные движения их войск, чтобы, при помощи безусловного превосходства в силах, вполне обеспечить победу над врагом.