Герберт Дирксен - Москва, Токио, Лондон - Двадцать лет германской внешней политики

Игнорируя этот все нарастающий вал революции и неминуемого поражения, правительственные чиновники продолжали свою рутинную работу. Я побывал на совещаниях в МИДе и в министерстве обороны, где мне было доверено принять участие в выполнении огромных задач, стоявших перед Верховным командованием армии на Украине, особенно в части проблем гражданского характера. Однако я не получил никаких специальных инструкций по ликвидации различных предприятий, и этот вопрос был оставлен полностью на усмотрение дипломатической миссии в Киеве - заниматься этим или нет.

Моя работа в Берлине закончилась, и теперь встал вопрос: возвращаться ли мне в Киев? Возвращение представлялось мне бессмысленным, поскольку разложение нашей военной машины казалось неминуемым, в результате чего наш уход с Украины стал вопросом нескольких недель, самое большее - нескольких месяцев.

Более того, ожидалось восстание части поляков, и в этом случае германские войска на Украине оказались бы полностью отрезанными. После многих размышлений я решил делать то, что считал своим долгом, и вернулся в Киев.

Я выехал из Берлина 7 ноября, и зрелище, которое представляла собой германская столица вечером этого дня, глубоко запечатлелось в моей памяти. Улицы, заполненные молчаливыми толпами, медленно передвигающимися в состоянии отчаяния или апатии, подавленными какой-то невидимой, но неизбежной и неизвестной судьбой. Редкие шальные выстрелы в боковых улочках нарушали ужасную тишину. Трамваи, хорошо натопленные, хотя и почти пустые, ходили точно по расписанию.

Мое путешествие до Варшавы и далее через Польшу на Украину прошло без происшествий, и я точно в срок попал в Киев. А спустя два дня в Варшаве началось восстание, железнодорожное сообщение было прервано, и мы в Киеве оказались в ловушке.

На Украине события развивались стремительно. Стало очевидным, что дни гетманского режима сочтены. Германские оккупационные войска приходили во все большее беспокойство, и это беспокойство еще более усиливалось созданием "солдатских советов". Но этот инструмент подрыва армейского духа, оказавшийся весьма действенным повсюду, не столь успешно проявил себя на Украине. Средний германский солдат оказался достаточно разумным, чтобы понять, что без жесткой дисциплины, находясь в сотнях миль от родины, он пропадет. Группы солдат более старших возрастов вели себя сравнительно спокойно, и действующие полки оставались первоклассными боевыми соединениями. Однако в Киеве ощущалась необходимость в ответственных людях таких, как charge d'affaires (поверенный в делах), граф Берхем, которые объясняли бы на многочисленных встречах с "солдатскими советами", что они должны держаться на своем отдаленном аванпосту, пока не придет их очередь эвакуироваться. Зная о растущей угрозе большевизма, солдаты с готовностью соглашались.

Эта первая стадия внутреннего краха на Украине породила радикальное левое националистическое движение, которое возглавили два популярных лидера - Винниченко и Петлюра. Они создали своего рода армию, состоявшую наполовину из солдат регулярной армии, наполовину из партизан. Восстания вспыхнули в разных частях страны, и возглавляли их местные атаманы разбойников. На Украине было множество таких лидеров - полупатриотов, полубандитов. В Одессе орудийные расчеты флота союзников заняли город, однако командование союзных войск предусмотрительно воздержалось от продвижения в глубь страны. Хотя некий второстепенный французский вице-консул время от времени и делал какие-нибудь официальные заявления, наши надежды, что он сам или какой-то другой представитель союзников вступит в переговоры с германским военным командованием или с представителями дипломатической миссии о скорейшем выводе германских войск с Украины, оставались неосуществимыми.

Тем временем крах гетманского режима оказался неизбежным. Единственными, кто еще рисковал за него своими жизнями, были несколько тысяч бывших русских офицеров и унтер-офицеров под командованием доблестного царского генерала графа Келлера. Германским войскам приходилось сохранять нейтралитет и вмешиваться лишь тогда, когда что-либо угрожало им самим или жизненным интересам оккупационных сил. Захват Киева украинской националистической армией под командованием Винниченко и Петлюры был, таким образом, похоже, делом решенным, хотя и сопровождался несколькими спорадическими уличными боями и редкой артиллерийской стрельбой. Сам гетман нашел убежище в германской дипломатической миссии, что сохранялось в полной тайне, разглашение которой означало бы как верную смерть для самого гетмана, так и смертельную опасность для сотрудников германской дипломатической миссии. Спустя неделю под видом раненого хирурга немецкой армии гетман был переправлен на поезде Красного Креста в Германию, где президент Гинденбург позаботился о его комфорте, и гетман жил на красивой вилле в Ванзее. Как он пережил катастрофу 1945 года, я не знаю.