Руслан Скрынников - Сибирская одиссея Ермака

Соратники Ермака помнили, как вместе со своим вождем они по Иртышу «доидоша близь Вагайского устья и заночевали на Перекопи». Тобольские разрядные записи подтверждали, что казаки «на Вагайской перекопа стали начевать на острову».

Где же располагалась памятная для ермаковцев «перекопь»?

Никто не мог знать УТОГО лучше, чем Семен Ремезов. Ему пришлось составить первый чертеж местности, прилегавшей к Иртышу. Недалеко от устья Вагая Иртыш извивался подобно змее. Старательно вычертив излучину на своей карте, Ремезов записал также и ее название «Вагайская лука». У самого основания излучины Иртыша он наметил тонкую цепочку проток, над которой пометил: «Перекопь Ермака». Ремезов не сам придумал это название. Его употребляли источники, составленные в самом начале XVII века. «Язык земли» запечатлел в себе память о последней стоянке Ермака.

Тобольский картограф слишком буквально понял название «Перекопь Ермака». В своей «Истории» он записал, будто предводитель казаков, достигнув Агитской луки на Иртыше, «чрез волок (у основания луки) перекопь учинил и до усть Вагая реки» прошел. На самом деле у казаков не было ни возможности, ни нужды в том, чтобы копать канал на месте волока в излучине Иртыша.

Казакам пришлось идти на веслах много часов, преодолевая сильное течение. Не найдя никого в верховьях Вагая, они вернулись на Иртыш. Последний поход Ермака близился к концу.

Днем все небо затянулось грозовыми тучами. К вечеру хлынул ливень. Люди промокли до нитки. Надвигалась буря, и Ермак велел кормчему искать место для стоянки, едва струги обогнули Вагайскую луку. Казаки попали в давно знакомые им места. Длинный ров, прорытый у самого основания луки, сулил надежное убежище тем, кто вздумал бы переночевать на «острове». Для казаков Вагайская лука была памятным местом. Именно здесь они врасплох напали на Маметкула и среди ночи пленили лучшего из полководцев Кучума.

С тех. пор прошло более.двух лет. Из пяти сотен каза-, ков уцелела одна. Но даже с горстью закаленных бойцов Ермак внушал врагам страх. Отряд только что прошел победным маршем до южных рубежей Сибирского «царства», повсюду громя врага. Никто не ждал того, что К.у-чум после всех поражений рискнет вновь помериться силами с пришельцами.

Разбивая лагерь, Ермак не знал, что всего лишь в нескольких верстах от «острова» затаилось в засаде целое татарское войско.

Летописцы сочинили немало небылиц по поводу ло-следнего ночного боя. Хан Кучум долго.колебался, прежде чем отважился помериться силами с Ермаком. В его войске будто бы был смертник, осужденный на казнь. Его-то хан и послал на разведку в казачий лагерь. Смертник прокрался за перекоп и сумел украсть у спящих пищаль.

Позднее летописцы украсили этот рассказ новыми впечатляющими деталями. Кучум будто бы дважды посылал смертника в казацкий лагерь и отдал приказ о нападении лишь после того, как лазутчик стащил у спящих три пищали и три вязни. (Вязиями называли ремни, на которых держалось оружие.)

На самом деле не мифический смертник, а тьма и непогода позволили татарам осуществить внезапное нападение на ермаковцев.

С историей последнего боя на Иртыше связано одно из тех открытий, которые мгновенно меняют все привычные представления. Любое повествование о сибирской экспедиции завершается картиной полной гибели отряда Ермака, окруженного татарами.

Привычное представление заколебалось после того, как историки нашли в архивах древний список синодика. Тщательное сопоставление вновь найденного текста с поздней летописной копией обнаружило обстоятельства, казавшиеся почти невероятными.

Первый синодик был составлен в то время, когда тобольские ветераны прилежно записали свои «речи» – воспоминания на архиепископском дворе. Дьяки Киприа-на переписали «речи», придав им форму поминальной записи. В составе поминально]! книги первой половины XVII века синодик сохранился до наших дней. О чем же поведали участники последнего боя?

хИ подсмотреша нечестивый (воины Кучума) и напа-доша на станы их (казаков) нощшо, и (казаки) ужасну -ишся от нечестивых и в бегство приложиишся, а иным (суждено было остаться) на станах побитым и (так) кровь свою пролиша Яков, Роман, Петра два, Михаил, Иван, Иван и Ермак».

Казакам пришлось пережить в Сибири немало отчаянных и трагических, моментов. Но гибель предводителя навсегда осталась для них самым тяжким и мучительным воспоминанием. Об этом эпизоде они говорили мало и неохотно. Что бы то ни было, ветераны изложили историю последнего боя кратко, но с полной правдивостью и откровенностью. Разбуженные среди ночи, они бежали на стругах прочь, а их предводитель с немногими соратниками остался лежать на берегу.