Святослав Рыбас - Иосиф Сталин

Сталин мог испытывать удовлетворение: те, кто когда-то изгоняли его из Тбилиси, исключали из партии, теперь сами были изгнаны.

В Грузии жили его мать и сын. Это была его родина, и он был связан с этой землей мистической связью. Возвращении Грузии в лоно единого государства, где он, Коба, бывший тифлисский семинарист, достиг могущественного положения, какого не добивался ни один грузин, возможно, вызывали у него в памяти образы прошлого. Бедный странник, как в притче о блудном сыне, возвращался домой.

Именно через Грузию и через Кавказ, в советизации которых была велика роль 11-й армии, Сталин испытывал к члену Реввоенсовета армии С.М. Кирову теплые чувства.

С Орджоникидзе он был знаком давно, но события 1920-21 годов сделали их отношения еще ближе.

Как Царицын в истории союза Сталина с Ворошиловым и Буденным, Пермь - с Дзержинским. Кавказ дал ему новых союзников.

Но говоря о его родине, подчеркнем, что он еще остается во власти идеи мировой революции, о чем свидетельствуют его документы. Так, в письме Троцкому 2 декабря 1921 г. о поддержке афганских повстанцев он говорит как о важной задаче о прямом воздействии на повстанческое движение в Индии.

Родина родиной, а в его голове мир уже предстал, как шахматная доска, на которой он рассчитывает положение противостоящих друг другу сил.

Гражданская война закончилась. Советская Россия победила. Сталин был в числе победившей тройки руководителей, которые особенно укрепили свое положение. Это Ленин, Троцкий и наш герой. Если Ленин и до войны был лидером, то двое других обрели новое качество, благодаря участию в военных действиях. Как мы видим, точка зрения на Сталина как на серого партийного бюрократа, получившего власть, благодаря должности Генерального секретаря, неверна. Даже, если бы он, подобно Свердлову, погиб, например, в где-нибудь в конце 1920 года, его имя было бы внесено в святцы коммунистической партии.

Вот, например, результаты выборов в члены ЦК на 8-м съезде РКП (б):

"Ленин - 262, Троцкий - 219, Зиновьев - 255, Сталин - 258, Каменев - 252, Крестинский - 235, Дзержинский - 241, Раковский - 171, Бухарин - 258, Стасова - 155, Муранов - 164, Серебряков - 125, Стучка - 128, Томский - 226, Белобородов - 218, Смилга - 135, Калинин - 152". (Н.И. Капченко. "Политическая биография Сталина. (1879-1924) ".Т. 1. Тверь, 2004. С.546).

Отрыв Сталина от Ленина - несколько голосов. Здесь необходимо пояснить, что против Троцкого голосовала "военная оппозиция", которая Сталина поддерживала. Но представители "Троцкистской платформы", как видим, тоже голосовали за Сталина.

Война дала ему огромный опыт и моральную силу, что являлось прочной базой для его политических амбиций.

Троцкий характеризует этот опыт так:

"В военной работе было две стороны: подобрать нужных работников, расставить их, установить надзор, извлечь подозрительных, нажать, еще раз нажать, покарать - вся эта работа аппаратного характера была Сталину как нельзя более по плечу, и он справлялся с ней отлично, поскольку его работа не осложнялась какими-либо личными комбинациями. Но в работе была и другая сторона: воодушевить солдат и командиров, пробудить в них их лучшие стороны, внушить им доверие к руководству, - на это Сталин был совершенно не способен. Он был совершенно лишен общения с массой. Нельзя, например, представить его себе выступающим под открытым небом перед полком: для этого у него не было никаких данных. Замечательно, что он, видимо, не пробовал обращаться к солдатам и с письменным словом: по крайней мере, ни одна из таких статей, приказов, воззваний не произведена. Его влияния на фронте было велико, но оно оставалось безличным, бюрократическим и полицейским". (Л. Троцкий. "Сталин". Т.2. Chalidze pub., 1985. С. 129-130).

В известном смысле Троцкий прав. Сталин был менее публичным и свое влияние на "массы" обеспечивал иными методами. В принципе, он всего дважды обратился непосредственно к народу: 3 июля 1941 г. со знаменитым "братья и сестры" и 7 ноября того же года на военном параде перед уходящими на фронт частями. Эффективность его выступлений была поразительной.

Но до Великой Отечественной войны еще очень далеко, целых двадцать один год. Кто мог тогда подумать, что за это время страна поднимется из руин?

К концу 1920 г. состояние России было инвалидским.

Объем промышленного производства составлял всего 12 процентов от уровня 1913 г., выпуск чугуна и стали - 2,5 процента от довоенного. До пропасти оставался один шаг.

Государственная система управления экономикой не могла ничего сделать: национализированные предприятия работали бесконтрольно, каждое само по себе и существовали за счет стихии черного рынка, где сбывали производственные крохи в обмен на продукты питания и сырье.