Сергей Кремлёв: Ленин в 1917 году

Это — интересный вопрос, и остановиться на нём не мешает. Причём краткий ответ будет таков…

К 1917 году положение всех воюющих держав было почти критическим. Были израсходованы огромные средства, убиты миллионы людей, а решающего перевеса ни одна сторона не получила. Причём немцы держали линию фронта во Франции — войти на территорию Германии союзникам за три года войны так и не удалось. Социальным взрывом была чревата ситуация и в Англии, и — тем более — во Франции, а о Германии и вовсе не разговор, поскольку там было особенно туго с продовольствием. Карточную систему продовольственного снабжения немцев называли «образцово организованным голодом».

Но уж где дела шли вовсе из рук вон плохо, так это в России. При этом экономическая разруха была, пожалуй, не самой большой опасностью. Главным было то, что русский мужик — а русский солдат — это и был по преимуществу мужик — устал — даже больше, чем от войны, от полной её для мужика бессмысленности.

Ни царь, ни царская верхушка этого не понимали, да и среди буржуазных верхов это по-настоящему, деловым образом, понимал мало кто. Но тот, кто понимал , не просто сокрушённо качал головой, а готовил дворцовый переворот.

Во-первых, смена декораций могла бы встряхнуть народ, пробудить надежды и заставить мужика ещё повоевать.

Во-вторых, воспользовавшись ситуацией, буржуазия, имеющая экономическую власть, получила бы и власть политическую, что было, конечно, делом для буржуазии желательным и желанным.

В-третьих же, существовала опасность того, что даже неудалый царь, попав в исторический цейтнот, разрешит свои проблемы сепаратным миром с Германией. Кайзер Вильгельм на него пошёл бы, но это никак не устраивало ни Антанту, ни российские буржуазные «верхи», ни проанглийские и профранцузские круги российского «общества». Особенно же это не устроило бы Соединённые Штаты, поскольку сразу подрывало бы планы по экономическому и политическому закабалению Европы Америкой. Ведь сепаратный мир России и Германии крайне осложнил бы прямое вступление США в войну — что тайно, но усиленно подготавливалось.

Так что переворот в России в той или иной форме был, по сути, неизбежен. Николай и царизм могли бы избежать его единственным образом: на платформе партнёрства с Германией не ввязываться в 1914 году в европейскую войну. Однако царь Россию в кровавое «болото» войны затащил, и теперь его участь так или иначе была решена.

Это понимали умные люди даже среди царской родни, и уж тем более это понимал Ленин. 31 января 1917 года он опубликовал в № 58 газеты «Социал-демократ» статью «Поворот в мировой политике».

Там Ленин не только оценивал возможность заключения сепаратного мира Германии с Россией, но и возможность переворота , причём даже имена возможных лидеров постниколаевского правительства назвал — Милюкова, Гучкова, Керенского!

Ленин писал:

«Возможно, что сепаратный мир Германии с Россией всё-таки заключён . Изменена только форма политической сделки между двумя этими разбойниками. Царь мог сказать Вильгельму: «Если я открыто подпишу сепаратный мир, то завтра тебе, о мой августейший контрагент, придётся, пожалуй, иметь дело с правительством Милюкова и Гучкова, если не Милюкова и Керенского…»

Ленин ведь — даром что находился вне России — за ситуацией следил очень внимательно, изучая европейскую и российскую прессу, в чём был великим мастером. Однако компетентный независимый аналитик (а Ленин был им) никогда не исходит из одного варианта — аналитик всегда проводит свой анализ, не имея полной информации о ситуации. Он — не государственный деятель, получающий все необходимые данные от ведомств, дипломатов, разведки. Если ты обладаешь полнотой информации и полнотой власти, то итог компетентного анализа — твои реальные действия. Если же нет ни того, ни того, итог анализа — ряд вероятных вариантов.

Поэтому Ленин понимал, что события могут повернуться так, а могут — и этак…

В принципе, царь мог бы сохранить в 1917 году свою власть — если бы действовал умно. Буржуазные «верхи» тоже могли не только ухватить в 1917 году власть, но и удержать её — если бы они действовали умно!

1 марта 1920 года Ленин выступал на I Всероссийском съезде трудовых казаков и высказал тогда мысль настолько же точную, насколько и «не замеченную» всей сворой вначале хрущёвско-брежневских, а ныне — ельцинско-путинских докторов «исторических» «наук». Он сказал тогда, риторически обращаясь к эсерам и меньшевикам, в зале, естественно, отсутствовавшим: