А. Булгаков - «Святая инквизиция» в России до 1917 года

«…Казалось бы, что, считая Церковь тесно и неразрывно, в бытовом и историческом отношениях, слитою с государством, нельзя возражать против коренных начал веротерпимости, выраженных в указанных здесь неоднократно Манифесте и Указе, которыми признаны новые начала раскрепощения совести, совместимыми с положением православной Церкви в русском государстве. Да и что доказывают все эти экскурсии в область отдаленной истории, эти сочувственные оглядки назад, на XV и XVI века с их нетерпимостью к инославию, на еще более отдаленные времена, когда отступников от веры отцов побивали камнями? На этих камнях ничего построить нельзя» [435] Там же, с. 422. .

«Позвольте привести слова, указывающие на то, что не стеснением свободы совести, а внутреннею самодеятельностью может быть крепка и сильна православная Церковь: «Нужно для вразумления заблудших, кроме церковного слова, и церковное дело: «сия подобает творити и онех не оставляти». А, между тем, именно общего церковного дела, общецерковных интересов у нас вовсе и нет. Нет их не только среди инородцев, но и среди русских: поэтому у нас и происходит распадение церковного общества во все стороны». Это говорит не поверхностный наблюдатель жизни, а епископ Андрей, на страницах органа братства Св. Гурия» [436] Там же, с. 423. .

«Отклонение проекта предлагается, с другой стороны, путем предложения А. С. Стишинского, принятие которого свело бы весь вопрос о свободе совести на ничто, превратив его в вопрос о принуждении совести!

Я затруднялся поверить своим глазам и ушам, когда услышал об этом предложении и прочитал его. А. С. Стишинский желает, чтобы отпавший от православия и принявший другое христианское вероисповедание (выделено Кони. — А.Б. ) утрачивал право поступления на государственную службу и, если отпадение совершилось, пока он состоит на службе, то подлежал бы увольнению.

Иными словами, он желает возвращения назад не только за Манифест 17 октября и Указ 17 апреля 1905 года, но и за постановления свода законов 1857 и 1832 годов, ко времени той нетерпимости, от которой отказывались в России уже в XVIII столетии» [437] Там же, с. 423. .

«…И затем — что значит утратить право поступления на государственную службу? Ведь это значит — утратить всю свою рабочую молодость, все права, приобретенные годами учения, все знания, достигавшиеся трудом, о применении которых в пользу общества и на благо общества мечтается всякому любящему свою родину. Наконец, по отношению к поступлению в привилегированные учебные заведения — это значит утратить права, приобретенные служебными заслугами родителей. И за что? За то, что по убеждению своей совести и разделяя возвышенное воззрение, выраженное в Высочайшем Указе 17 апреля молодой человек, неравнодушный к вере, переместился из одной области христианства в другую! Потом — что значит увольнение отпавшего от службы? По статье 65 Уложения о наказаниях увольнение от службы есть служебное наказание и очень сильное. Прежде всего, это — потеря права на пенсию, т.е. нарушение договора государства с поступающим на службу лицом, которому, в случае беспорочной службы, обязанности коей изложены в присяге, обеспечивается кусок хлеба на старости, за отданные и потраченные безвозвратно годы и силы..» [438] Там же, с. 424. .

«В какой стране и в какое время выражается это желание? В России, накануне празднования столетия 1812 года, столетия нашей Отечественной войны, на священных страницах летописи которой, наряду со славными русскими именами записано, например, имя инославного Барклая–де–Толли, так трогательно воспетого Пушкиным; в стране, где министрами финансов были лютеране Канкрин, Рейтерн и Бунге, где русскую науку озарил своими трудами знаменитый Бэр, где в тюремном деле светит человеколюбец католик–доктор Гааз, которому Москва только что поставила памятник!..» [439] Там же, с. 425–426. .

«… Скажу больше: принятие этого предложения (А. С. Стишинского. — А.Б.), твердо надеюсь, не случится, заставило бы вспомнить один из бессмертных образов Шекспира. На руке леди Макбет есть несмываемое пятно; — но такие же пятна бывают и на законодателе, забывшем о своих целях или превратно их понимающем. Таким пятном, в глазах потомства, явилось бы принятие предложение А. С. Стишинского…» [440] Там же, с. 426. .

В нынешние дни руководители инославных христианских Церквей снова ходят по дантовым кругам отделов юстиции, для чего им уже приходится нанимать квалифицированного юристов, ибо в различных хитросплетениях Закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», принятого в 1997 г., простому смертному не разобраться. И православная Церковь порождает этим напряжение, ибо Закон этот лоббировала она.