А. Булгаков - «Святая инквизиция» в России до 1917 года

Вот отчет о проповеднической деятельности по Арзамасскому уезду за 1899 год:

«с церковных амвонов говорится о христианских добродетелях, о значении праздников, даже о пользе грамотности; открываются церковно–приходские школы, ведется попечение о благообразном хоровом пении; пастыри проводят внебогослужебные собеседования. Но в Нижегородской духовной консистории все чаще разбираются дела «об уклоняющихся от исповеди прихожанах различных сел» [126] Там же. .

Что следует понимать под словами «уклоняющиеся от исповеди»? Сетования батюшек однозначны: оскудение веры. Вспомним слова «…и как в сих селах находится перевес неверия над правоверием, то…» Только ли оскудение веры было причиной уклонения от исповеди и причастия? Ведь еще Некрасов писал: «…А чуть работа кончится, глядишь, стоят три дольщика: бог, царь и господин». Была экономическая зависимость от духовенства, а это при бедности прихожан фактор немаловажный.

Престиж казенной Церкви явно падал, и тем резче проявлялась ее нетерпимость к инакомыслию.

«Не лучшим ли примером ненормального положения служат факты, что на 175000 населения старообрядцев в громадной Нижегородской епархии приходится лишь 12 разрешенных правительством моленных… Естественно, что при таких условиях помимо официально существующих… имеется масса неразрешенных моленных: в Нижегородской — 172…» [127] Мелъгунов С. П. Церковь и государство в России. М., 1907, с. 32–33. .

Разумеется, были тайные службы и молитвы, и были штрафы, аресты, ссылки. Не единственным было «ходатайство, с которым в 1901 году обратились старообрядцы Поволжья за подписью 49 713 лиц: они просили избавить их от преследования «за мнение о вере» [128] Там же, с. 35. . Обратим внимание: это происходило в то время, когда церковно–полицейские репрессии были более направлены на так называемых сектантов. Кроме того, это было время назревавшей церковной реформы, так и не осуществившейся по нерешительности последнего царя. О ситуации десятилетиями ранее (и даже веками, ибо раскол произошел при царе Алексее «Тишайшем»), можно только догадываться.

Надо отметить, что официальная статистика давала довольно сбивчивые и противоречивые данные о количестве молящихся вне православных врат. «Еще при 10 ревизии 1858 года число явных раскольников определялось в 805 тысяч человек; причем, исследуя данные о расколе, «Военно–статистический сборник» Обручева говорит, что к этому числу зарегистрированных раскольников следует прибавить до 5 млн. лиц, явно к нему принадлежащих, а именно до 2 млн. лиц, показанных по отчетам духовного ведомства в 1859 году «исповедовавшимися, но не приобщившимися святых тайн», и до 3 млн. лиц, «неисповедовавшихся по нерадению» [129] Котельников А. История производства и разработки всеобщей переписи населения. СПб., 1909, с. 38. . Тут своеобразная головоломка: то, что упомянутые 5 млн лиц не являются старообрядцами, это скорее всего так. Но кем они были в 1858 году?

По этому поводу известный публицист А. С. Пругавин писал в 1880 г.: «Раскольник «записной» для причта человек потерянный, с него не получит он ни копейки. Напротив, «незаписной» составляет важную статью в домашнем быту церковнослужителей. За то, чтобы у него не исправляли треб, он платит гораздо дороже, чем усердный церкви прихожанин за исправление их» [130] Пругавин А. С. О необходимости и способах всестороннего изучения русского сектантства. СПб., 1880, с. 10. . Поневоле приходится удивляться находчивости русского человека, в данном случае — священника: выгоднее для своего семейного бюджета в отчетах не всех «раскольников» упоминать; чтобы он, священник, не приходил в дом к старообрядцу и насильственно не совершал там своих православных служб, старообрядец готов был заплатить больше, чем он платил бы как «записной».

И далее следует: «До каких поразительных неточностей доходила в этом отношении официальная статистика, можно судить по следующему примеру. В Пермской губернии в 1826 году показывалось 112 000 раскольников; в тридцатых годах при бывшем там архиепископе Аркадии обращено из них в православие ни больше, ни меньше как 100 000, но в 1841 году, по официальным сведениям, раскольников остается еще 108 000.Откуда явилась эта новая сотня тысяч раскольников, по–видимому, никто не интересовался знать» [131] Там же. .

«В Нижегородской губернии, по официальным сведениям, числилось 20 246 раскольников; по исследованию же статистической экспедиции их оказалось 172 500 человек, т.е. более в восемь с половиной раз.