Илья Смирнов - Либерастия

Средневековое богословие в большой степени сводится к изобретению хитроумных конструкций, с помощью которых можно было бы освятить именем основателя учения нарушение любого из его заветов. Юрганов поправил бы меня: предки не воспринимали эти словесные конструкции как крючкотворство. Но, во-первых, если действительно не воспринимали, значит, старая советская формулировка о "мрачном средневековье" была не так уж далека от истины. Во-вторых, некоторые все же воспринимали. Их потом бросали в застенки, пытали и жгли. Проблески живого ума и движения души, которые преодолевают "естественные формы мировосприятия" - самое удивительное в книге Юрганова. Со страниц ее к нам обращаются подлинные герои. И это не опричники, и не монахи-инквизиторы, а например, сын боярский Матвей Башкин, порвавший кабальные грамоты и отпустивший своих холопов на волю: "Добро ему, и он живет, а недобро, и он куды хочет", потому что "Христос всех называл братьями" [20]. На Матвея донес "духовный отец", разгласив тайну исповеди. После страшных пыток арестованный признался, в чем требовалось - в связях с " Литвой ". Другой "еретик" - Феодосий Косой, сам из беглых холопов, поразительный мыслитель, отвергал всякое неравенство между людьми, как социальное, так и национальное, а источником спасения провозгласил не обряды, а "разум духовный" , побуждающий человека "делать правду"."Христос повелевает любити врагы и молитися о них, яко весть Бог что требует... Кто дни разделил на постные и не на постные? Дни изначала Богом единакы сътворены..." [21]. Это " Новое учение ", которое специалисты по борьбе с еретиками презрительно именовали " рабьим ", тоже проповедовалось при Иване Грозном...

"Духовное Возрождение" России 90-х годов ХХ столетия вылилось в массированную кампанию по "восстановлению" (чтобы не сказать - эксгумации) именно средневековой религиозности, не обязательно православной. Характерные цитаты из разных проповедников, от баптистов до исламских фундаменталистов, можно найти в обзоре "Религия завтрашних дней" [22]Средневековье предстает неким "потерянным раем", в котором жилось, может быть, не столь комфортно, но зато нравственнее. Вот позиция А.Ф.Лосева - исследователя античности и религиозно-политического идеолога, на которого теперь положено ссылаться, как раньше на В.И.Ленина: "Пороки и преступления были во все эпохи человеческой истории, были они и в Средние века. Но там люди грешили против своей совести и после совершения греха каялись в нем. В эпоху Ренессанса наступили другие времена. Люди совершали самые дикие преступления и ни в коей мере в них не каялись, и поступали они так потому, что последним критерием для человеческого поведения считалась тогда сама же изолированно чувствовавшая себя человеческая личность." [23] "Истина, которую исповедует феодальный строй, есть Церковь и послушание ей. Тайна векового крепостного права есть тайна послушания и отказа от своей воли во имя спасения души." [24]В современной публицистике подобные рассуждения становятся общим местом. Беру наугад - последний номер журнала "Знамя", в общем далекого от церковной ограды, открываю подборку материалов "Христианство и культура": "Иван Грозный или Богдан Хмельницкий совершали ужасные злодеяния, но периоды злодейства перемежались у них с глубоким раскаянием и страхом Божиим за содеянное. И в ХVI и в ХVII веке человек грешил и падал не менее тяжко, чем в ХХ, но он еще сознавал, что это - грех и падение, страшился наказания и ужасался разверзающейся в нем бездне зла... В ХVIII и ХIХ веках живая вера все больше оттесняется на периферию общественного интереса. Она превращается или в идеологию или в набор магических суеверий..." (Андрей Зубов) [25]

Позитивное (чтобы не сказать - "позитивистское") содержание юргановского исследования соответствует этим теоретическим построениям с точностью до наоборот. В "бездну зла" толкал как раз "страх Божий". "Набор магических суеверий" душил "живую веру" в том самом застенке, где пытали Матвея Башкина. О каких "грехах" и каком "раскаянии" может идти речь, если именно "христианство" в его тогдашнем общераспространенном понимании санкционировало самые страшные преступления Ивана Грозного? "Опричнина в восприятии Ивана Грозного была синкретическим явлением не столько политического, сколько религиозного характера. Люди XVI века не различали эти две сферы: "политика" для них - осуществление христианских целей и задач" (Юрганов) [26].