Илья Смирнов - Либерастия

В 90-е годы я могу отметить три покушения на науку. Первые два затронули только общественные дисциплины и оставили след, вполне сопоставимый с достижениями сессии ВАСХНИЛ 1948 года в биологии. Третье заболевание с самого начала приняло генерализованный характер. [15]

1. "Культурологический подход" мы уже подробно разобрали в 7 главе.

2. "Цивилизационный подход" требует специального разговора. К истории и социологии он подошел под флагом борьбы с "формационным подходом", под которым подразумевалась надоевшая сталинская (не марксова) "пятичленка", та, что обязывала общество развиваться от первобытнообщинного строя к рабовладению, феодализму, капитализму, социализму... К сожалению, предложенное взамен оказалось не лучше, а хуже. И то, что поборники "цивилизационного подхода" до сих пор не в состоянии определить, что такое "цивилизация" - А. Тарасов насчитал 42 (сорок две!) конкурентные дефиниции [16]- это еще полбеды. В конце концов, и с формациями хватало неразберихи. Главная проблема - то, что "формационный подход" имел пусть искаженное идеологией, излишне конкретизированное и схематизированное, но научное основание. По мере роста производительных сил (а он, в свою очередь, соотносится с усвоением большего количества энергии из окружающей среды - объективный естественнонаучный критерий) общество проходит определенные стадии развития. Дальше можно спорить об определении конкретных стадий, о роли субъективного "человеческого фактора" в ускорении или замедлении этого процесса и т.д. Но вопрос ставился совсем по- другому. Чтобы не утомлять читателя 42 определениями, сошлюсь на А.Я. Гуревича - на лекцию, в которой он излагает суть различных познавательных моделей, представленных в пост- советской историографии. У Гуревича слово " цивилизационный" имеет синоним - "релятивистский" . "...Каждое сообщество (культура, цивилизация) представляет собой неповторимую структуру, неповторимый феномен. Согласно релятивистской точке зрения неправомерно спрашивать, какая из этих структур лучше или хуже, прогрессивнее или реакционнее. Они разные. И каждая из них, по-видимому, является некоторой целостностью, удовлетворяющей каким-то коренным требованиям людей, внутри этой целостности живущих (или живших). Таков, в самом общем виде, подход к истории, который у нас с недавнего времени стали называть "цивилизационным" [17]

Таким образом "отменяется", во-первых, прогресс как таковой; во-вторых, единство человеческого рода и создаваемой им цивилизации, которая разделяется на великое множество (42 и больше, кому сколько заблагорассудится) несмешивающихся потоков; в-третьих, какие бы то ни было исторические закономерности, то есть история перестает быть наукой, а превращается в лавку древностей - не музей, где экспонаты систематизированы, а именно лавку. Или в сборник анекдотов. И если мы по определению не способны понимать и оценивать другие "цивилизации", то какой смысл в изучении Древней Греции или Японии эпохи Токугава? Да и своей родной России лет 500 тому назад? Только праздное любопытство.

Один собирает этикетки от пива, другой сутки напролет "режется" в компьютерные "стрелялки", третий изучает феодальную войну ХV века. Перечисленные занятия равноценны. "Неправомерно спрашивать, какое лучше или хуже".

Также "неправомерно спрашивать, что прогрессивнее" - человеческие жертвоприношения или их запрет; работорговля или освобождение рабов; нацистский Третий Рейх или "Новый курс" Рузвельта. Они не лучше и не хуже, а просто "разные" , никакого общего критерия оценки нет и не может быть.

"Цивилизационный подход" обваливает историографию на многие столетия назад - как если бы химиков переселяли из современных институтов в лабораторию Парацельса.

Что касается этической стороны, то задолго до нынешней кампании исчерпывающую характеристику "релятивизма" дал В.Б. Кобрин. "Такая позиция, на мой взгляд, противоречит самой сути истории... Вероятно, наши человеческое достоинство и нравственное чувство были бы оскорблены, узнай мы, что через четыре века историк будет пытаться лишь "понять" гитлеровцев, не осуждая их преступлений. Так вправе ли мы отказывать в справедливости тем, кто жил и страдал за четыре века до нас?" [18] "Историк не вправе относиться равнодушно к людям прошлого. Он не может не испытывать к ним сочувствия. Если он безразличен к их радостям и бедам, к их успехам и страданиям, то он, конечно, сумеет, если обладает умом и трудолюбием, написать немало полезных и даже ценных исследований по конкретным вопросам, но никогда не будет способен решать большие, кардинальные проблемы... Нередко мы можем осуждать поступки, но не тех, кто их совершал, понимая обусловленность тех или иных малопривлекательных для нас действий особенностями времени и воспитания. Но не оправдывать же под предлогом целесообразности или общей жестокости века бессудные убийства, массовые казни, агрессивные войны, измену и предательство. Иначе мы перестанем быть людьми ... Изгоняя мораль из истории, мы неизбежно изгоняем ее и из современности." [19]