Татьяна Бакунина - Русские вольные каменщики

Этот взгляд можно подкрепить любопытной выдержкой из книги Рейнбека о конце XVIII века: — «Вы можете, наконец, думать о масонстве, как хотите, часто говорил мне один весьма почтенный человек, когда заходила об этом речь, — но я должен вас уверить, что его нынешняя недеятельность в России есть существенный и весьма чувствительный недостаток для взрослого юноши, — я разумею масонство в настоящем смысле слова. И если любящие отцы и почтенные друзья человечества вводят добронравных сыновей в союз в дружеском кругу, то им все-таки недостает живительного созерцания, которое так необходимо истинному масону. Да, я должен вам откровенно признаться, я очень склонен объяснять этим то отсутствие правил при успехах умственного образования, отсутствие правил, которое составляет такую резкую и общую черту в высших и низших классах в России; нет другого средства, которое бы могло больше действовать на внутреннее развитие, и такое учреждение, как масонство, именно в подобном государстве может сделать в особенности много; различные образованные классы общества уже не имеют теперь никакого центра соединения и остаются друг другу чужды. Что государству недостает масонства, это обнаруживается для внимательного наблюдателя везде в тех вещах, где имеются в виду общеполезные и благотворительные цели и где эти цели не достигаются от холодности, корыстолюбия и невнимательности тех, кому должно быть поручено их исполнение». [2] Пыпин, 538-39. Эта выписка была приготовлена А. Н. Пыпиным для своей книги, но он не успел найти ей определенного места; она помещена редактором в примечаниях.

Те же мысли мы находим в записках Михайловского-Данилевского, не смотря на признание, что ревностным масоном он не был и потому ему не для чего брать на себя защиту этой секты. [3] Р. Стар. 1900, CIII, 634-35.

Идея «духовного строительства», взаимного нравственного совершенствования и поддержки, распространения начал религиозной терпимости и пр., попав на нетронутую почву, получила особую чистоту в понимании русских вольных каменщиков. И вся их масонская работа, с первых шагов до момента запрещения в 1822 году, освещена «исканием истины», даже когда дело шло лишь о ритуалах, степенях или других тайных познаниях.

Не излагая истории русского масонства, что не может быть задачей краткого очерка, я только намечу путь его развития.

С той поры, как масонство окрепло, т. е. с начала царствования Екатерины II, начинаются искания «истинной системы». Наибольшее распространение получила трехстепенная система масонства, возглавленная Елагиным. Но, почти одновременно с нею, в Россию было занесено семистепенное масонство, называвшееся Циннендорфским. Оно получило также большое распространение, и в 1776 г. глава его, Рейхель, сделал попытку придти к какому-нибудь соглашению с Елагиным. Соглашение это состоялось, но продержалось недолго: в том же году последовал раскол. После этого поиски истины направляются в сторону Швеции, влияние которой продержалось в течение нескольких лет. Затем, с переходом первенства в делах масонских из Петербурга в Москву — снова берет верх немецкое влияние. Оно и преобладало до закрытия лож и разгрома предприятий Новикова. При восстановлении масонства в первые годы царствования Александра первенство снова оказалось за Шведской системой, и все существовавшие ложи объединились под главенством Великой Директориальной Ложи Владимира к Порядку. Но, по мере роста и распространения лож, накапливалось и недовольство многостепенной системой и высшим управлением, и в 1815 году произошел раскол, после чего численное и моральное преимущество перешло к вновь образованному союзу Великой Ложи Астреи, который вернулся к трехстепенному масонству.

Такова схема: искание истины, в данном случае — в системе, подчинение то одному иностранному влиянию, то другому, соединение, затем раскол, опять искания и т. д. Эти поиски истинного масонства выражены в одном из ответов Н. И. Новикова Шешковскому, в котором он передал сказанное ему Рейхелем: «…Но ежели увидишь, что чрез самопознание, строгое исправление самого себя, по стезям христианского нравоучения, в строгом смысле не раздельно ведущее; чужду всяких политических видов и союзов, пьянственных пиршеств, развратности нравов членов его; где говорят о вольности такой между масонами, чтобы не быть покорену страстям и порокам, но владеть оными, такое масонство или уже есть истинное или ведет к сысканию и получению истинного, что истинное масонство есть, что оно весьма малочисленно, что они не стараются нахватывать членов, что они по причине великого в сии времена распространения ложных масонов весьма скрытны и пребывают в тишине: ложные масоны всего этого не любят». [4] Лонг., 076.