Алексей Елисеев - Жизнь - капля в море

Вновь проводились тренировки, имитирующие выведение корабля на орбиту, выполнение маневров, спуск. Кроме того нужно было сдать экзамены, пройти медицинские обследования, в том числе обследование при вращении на центрифуге, несколько раз побывать на заводе «Звезда», чтобы примерить и подогнать скафандры, кресла, полетные костюмы, одежду, которая предназначалась для использования после приземления, гидрокостюмы, готовящиеся на случай посадки на воду. Предстояло принять участие в заседании Комиссии по военно-промышленным вопросам, уделить время журналистам, наконец, еще раз «пробежаться» по всем техническим описаниям и освежить в памяти то, что полагалось запомнить.

И снова появилось настроение, которое бывает только в преддверии больших событий в жизни. Мечты, ожидание, волнение - все это вместе стало теперь постоянным эмоциональным фоном. К сожалению, за несколько дней до вылета на космодром на этот фон у меня наложились и неприятные переживания. Совершенно неожиданно у моей мамы заболело сердце, и ее положили в больницу. Она ничего не знала о моих планах, и я не мог ей о них рассказать. Я очень боялся, что сообщение о моем полете она не перенесет, и думал, как бы изолировать ее от этой информации до тех пор, пока я не вернусь.

В то время космическая программа была очень хорошо защищена органами государственной безопасности. Их представители были повсюду - на предприятиях, в Центре подготовки космонавтов, на космодроме, в Центре управления полетами. И везде они были незаметны. Мало кто знал их в лицо. Но все понимали, что они обладают широкими связями и многое могут сделать. Я был знаком с руководителем службы безопасности нашего предприятия и решил обратиться к нему за помощью. Он обещал что-нибудь придумать.

Накануне вылета на космодром, как и перед несостоявшимся полетом с Комаровым, мне разрешили съездить домой только вместе с врачом и только на полчаса. Лариса опять перед моим уходом разбила об пол блюдце. Чувствовалось, что на этот раз она волнуется еще больше. На ее глазах выступили слезы, чего в прошлый раз не было. Я опять поторопился уйти, чтобы не дать разыграться чувствам...

И вот, наконец, мы снова летим на космодром, чтобы самим выйти на старт. Опять два самолета: в одном основной экипаж, в другом - дублирующий. Пассажиров в самолетах немного. Вместе с космонавтами летят руководители подготовки, врачи, несколько методистов. Большинство вылетели заранее. Они должны были подготовить гостиницу и территорию вокруг нее для остальных. Между полетами там никто не жил. Надо было все вычистить, продезинфицировать, договориться с местным командованием о снабжении продуктами, стирке белья, поварах, транспорте, охране и так далее. Кроме того, в их задачу входило составление плана работы экипажей. Для этого следовало встретиться с Техническим руководством, договориться с ним о времени примерки экипажей в кораблях, о примерке скафандров, познакомиться с графиком подготовки кораблей и личного снаряжения. Предстояло узнать дату передачи бортовых документов для укладки в корабли, дату последнего заседания Государственной комиссии, а также выяснить, с каких стартовых площадок будут осуществляться пуски и когда экипажи должны прибыть на стартовые площадки.

К нашему приезду, как обычно, все было готово. На аэродроме нас встретил жизнерадостный Никерясов. Автобусы подошли прямо к самолетам. Мы сразу получили пропуска и поехали на семнадцатую площадку - наше последнее пристанище перед полетом. По дороге все знакомо - каждый поворот, каждый пропускной пункт, каждый плакат на обочине. Говорят, здесь когда-то, по инициативе местного замполита, установили огромный шит с лозунгом: «Ракетчики, наша цель - коммунизм!» В те годы призывы, напоминающие народу, о какой цели он должен думать, были обязательным элементом украшения общественных мест. Их адресовали ко всем профессиям и распространяли повсюду. И почти никто на них не обращал внимания. На этот тоже не обращали, пока не приехал один наш инженер, который во всем любил находить смешное. Он тут же увидел в лозунге второй смысл и пришел в восторг от того, насколько этот второй смысл не соответствовал намерениям автора. Потом ему стало жалко замполита, и он посоветовал тому снять лозунг во избежание неприятностей. Замполит сначала не мог понять, что здесь может не понравиться. Когда же сообразил, то всерьез перепугался. Но снятие плаката с таким призывом тоже могли расценить как политическую акцию. Наверное, он долго мучился в поисках решения. Так или иначе, плакат вскоре исчез. Его заменили чем-то более однозначным.