Юрий Цурганов - Неудавшийся реванш. Белая эмиграция во Второй мировой войне

Планируя боевые действия по разгрому Красной Армии, вожди Рейха не создали единой концепции в отношении территорий, которые предстояло оккупировать. К 22 июня не было четких планов и в отношении эмигрантов, которые стремились принять деятельное участие в готовящихся событиях. Российских эмигрантов не допускали на оккупированные территории без специального разрешения {{ Сообщение по Юго-восточному Отделу ОРВС, Прага, 1 сентября 1941 года. — ГАРФ. — Ф. 5845, Оп. 1, Д. 4, Л. 15.}} .

Альфред Розенберг, живший до революции в России, препятствовал проникновению русских эмигрантов на оккупируемые территории СССР, выступал против формирования там каких-либо русских национальных организаций. Он сделал ставку на сепаратистские силы, в том числе из эмигрантской среды. Как руководитель «Восточного министерства», он разработал план создания пяти рейхскомиссариатов: «Остланд», «Руссланд», «Украина», «Кавказ» и «Туркестан».

Министр пропаганды Йозеф Геббельс планировал привлечь к работе специалистов по «еврейскому вопросу» из числа эмигрантов. Таковыми стали: барон А. В. Меллер-Закомельский – один из руководителей русского фашистского движения в эмиграции и Н. Е. Марков – бывший лидер фракции крайне правых в Государственной Думе, который еще до войны работал в организации «Мировая Служба» полковника Флейшгауэра – своего рода «антисемитском интернационале».

Интересы рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера шли по линии формирования на оккупированных территориях отрядов полиции из представителей местного населения. С конца 1942 года речь пошла о создании особых частей в составе войск СС.

В Вермахте отношение к проблеме формировалось с точки зрения военной целесообразности, чаще, без идеологических примесей, характерных для вождей партии. После неудачи блицкрига среди немецкого офицерства появилось немало людей, увидевших гибельность для Германии гитлеровской «восточной политики». Это было наиболее характерно для двух социальных групп из числа немецких военных. Прежде всего, для потомственной аристократии – дворян, чьи предки из поколения в поколение создавали мощь германского государства, дослуживаясь при этом до генеральских чинов. Австрийского «ефрейтора» из маргинальной среды они могли воспринимать на посту главы государства до тех пор, пока тот справлялся со своими обязанностями. Во-вторых, отход от нацистской ортодоксии был характерен для балтийских немцев, не довольных последствиями пакта Молотова-Риббентропа. Эстония, Латвия и Литва были оккупированы Сталиным явно с согласия Гитлера. Если аристократы просто считали, что любого противника, в том числе и русских, следует уважать, а не относиться к ним как к представителям низшей расы – «унтерменшам», то балтийцы шли ещё дальше в плане ревизии идей фюрера. Они знали Россию и делали расчет на то, что власть и общество в СССР находятся в состоянии антагонизма. Некоторые из них в своё время служили в Русской Императорской Армии, и даже принимали участие в антибольшевистской борьбе в годы Гражданской войны в России.

Уже в 1941 году в среде немецкого офицерства возникла идея создать учреждение, которое воспринималось бы гражданами СССР как российское правительство, альтернативное сталинскому. При таком учреждении планировалось сформировать вооруженные силы из советских военнопленных и перебежчиков. Определенная роль в этом проекте отводилась эмигрантам.

Использование российских эмигрантов в войне с СССР не входило в планы Гитлера. Их стремление восстановить «Единую и Неделимую Россию», абсолютно не соответствовало его собственным намерениям. Как предусматривалось инструкцией 1940 года, «внутри каждой народности мы не заинтересованы в сохранении единства или во внедрении в них национального сознания и в развитии их национальной культуры…» {{ Цит. по: Назаров М. Миссия русской эмиграции… — С. 301.}} В эмигрантах, как в чисто военной, а не политической силе, Гитлер в начальный период войны не нуждался, или, по крайней мере, считал, что не нуждается.

В кругах российской эмиграции, настроенной на сотрудничество с немцами, особенно среди ветеранов Белого движения, было принято считать, что с властями Рейха можно найти общий язык. Но для этого необходимо организационное объединение российской диаспоры на принципах «нового государственного национализма». Начали создаваться новые организации эмигрантов в оккупированных Гитлером странах.

Задачи и механизм функционирования таких организаций целесообразно рассмотреть на примерах Франции и Польши. Во Франции к концу 1930-х годов сложилась наиболее многочисленная российская диаспора бывших активных участников борьбы с большевизмом, Польша же представляет интерес в силу своего географического положения – между Германией и СССР.