Юрий Цурганов - Неудавшийся реванш. Белая эмиграция во Второй мировой войне

Первые были убеждены, что эмиграция обязана сохранить непримиримое отношение к большевизму и не прекращать попыток бороться с ним. Вторые призывали эмиграцию прекратить антисоветские выступления, поскольку это мешает мирному перерождению большевиков, и лишь провоцирует их на ответные репрессии. Непримиримая позиция была характерна главным образом для правых кругов эмиграции – монархистов и военных, на эволюцию рассчитывали представители левых партий от социалистов-революционеров до конституционных демократов.

Такое размежевание возникло в связи с начавшейся в РСФСР Новой Экономической Политикой. Непримиримое крыло эмиграции восприняло НЭП как временное отступление большевиков, но не как сдачу ими принципиально важных позиций. Правые политические деятели русского зарубежья предсказывали сворачивание НЭПа в течение ближайших нескольких лет. Свою позицию они основывали, в том числе, и на довольно откровенных высказываниях Ленина, называвшего НЭП «экономическим Брестом»* {{* Большевистский лидер проводил аналогию с Брестским миром. Советская делегация согласилась со всеми требованиями Германии, чтобы формально выполнить обещание, данное народам России выйти из войны. Расчет делался на то, что Германия в обозримом будущем все равно потерпит поражение от армий Антанты, и тогда условия мира можно будет не выполнять.}} . Представители левых кругов эмиграции полагали, что привнесение элементов рыночных отношений в советскую экономику необратимо, и неизбежно повлечет за собой отказ большевиков от наиболее одиозных методов политического управления страной. Свою позицию они тоже иллюстрировали ссылками на Ленина, говорившего, что НЭП вводится «всерьез и надолго». Вместе с тем, большевистский лидер никогда не говорил, что НЭП вводится навсегда.

Тенденцию к консолидации обнаружил правый фланг, результатом чего явился созыв уже упоминавшегося Российского зарубежного съезда в Париже 4-11 апреля 1926 года. На съезде присутствовали 450 представителей от 200 организаций из 26 стран {{ Назаров М.В. Указ. соч. – С. 50.}} . Съезд получил благословение митрополита Антония (Храповицкого) – главы Архиерейского Синода Русской Православной Церкви за границей, и признал национальным вождем Великого Князя Николая Николаевича.

Появилось понятие «Зарубежная Россия» – сообщество людей, эмоционально связанных с родиной, не желающих ассимилироваться в странах, предоставивших им политическое убежище, стремящихся сохранить и передать своим детям национальную культуру России, намеренных вернуться на родину, но не в качестве людей «прощенных» советской властью.

Мысли и чувства Зарубежной России наиболее полно отражала газета «Возрождение», выходившая в Париже с 1925 по 1940 год. Подводя итог первого года издания газеты, ее главный редактор Петр Бернгардович Струве писал: «За это время наши усилия были направлены на объединение национального общественного мнения за рубежом. Мы не задавались при этом мечтательной целью – разом объединить всех, одним ударом стереть все различия, утопить все разночувствия и разномыслия… То объединение, к которому звало и зовет «Возрождение», не есть объединение на какой-либо доктрине и какой-либо партии …

Мы сознательно и убежденно приемлем и выдвигаем личный авторитет Великого Князя… Авторитет не господства, а служения . Мы сознательно и убежденно рассматриваем себя, как слуг великого организма Русской Армии , той силы, которая встала на защиту бытия и чести России против разрушительной антинациональной смуты… Служа ей, мы слуги и глашатаи белой идеи и белого движения .

Мы сознательно и убежденно настаиваем на том, что Зарубежье должно духовно и политически не вариться в собственном соку, … а всеми своими мыслями и действиями быть обращено туда, к подъяремной внутренней России. Именно эта обращенность к внутренней России внушает нам и властно диктует не партийно-политическую программу, а некоторые основные и несдвигаемые линии нашего политического мышления и поведения…

России нужно возрождение, а не реставрация… Однако сейчас бесплодно вырисовывать те государственные пути, по которым пойдет возрожденная Россия, и тем более нелепо диктовать те формы, в которые выльется ее политическая жизнь. Вот почему у нас нет политических рецептов…» {{ Цит. по: Мейер Г. У истоков революции. – Франкфурт-на-Майне: Посев, 1971. – С. 142-143. }}