Николай Костомаров - Мазепа

Чтения… 1859 г. Т. 1. С. 124—133.

Государственный архив. Кабинетские дела. Отделение II. Кн. № 8. Письма Головкина. Донесение царю 16-го мая.

23 мая писал Головкин царю: «Кочубея и Искру отослали в Смоленск и велели держать их до указу вашего величества, только не было бы продолжением того дела сумнения гетману. Многократно просит он прислать оных в войско для обличения их воровства и потом карания, какое ваше величество над ними учинить повелите. А в народе малороссийском, от его Кочубеевых единомышленников разсееваются многие плевелы: будто Кочубея и Искру из Смоленска в Петербург препроводили и будто на него гетмана ваш великий гнев; и ныне-де обозного генерального челядника в Киев едучого в одном малом местечке Оленовце за то только, что просил подводы, старшина тамошняя била и из местечка, отнявши лошадь, выгнала с таковыми выговорами: полно уже вашего гетманского панства! Приедет на вашу всех погибель Кочубей! Тоже всюды в простом народе безумныеповести разглашаются, будто Кочубей в великой милости вашей здесь, а Искра будто послан гетманом города какого-то добывать, а когда добудет, отпущен будет на гетманство. Такое-де смущение и мятеж от плевосеятелей единомышленников Кочубеевых потамест не может искорениться, пока народ не увидит их привезенных туда к гетману в оковах и достойную казнь по делом своим восприемлющих ибо хотя де оных Кочубея и Искру и в уголь здесь сожгут, никто от тамошних не будет ведать и верить. Да и честь его гетманская в великом понижении и обругании обретается, ибо оные клеветники на него не только в Великой России письмами обругали и в Малой России много в уши клеветали неправду, изменническим пороком славу и честь его испраздняя и возбуждая против него на бунт, но и по иным заграничным землям, по Польше, по Литве и по иным то разсеяли. Понеже гетман Сенявский резидента его о том вопрошал, и желательные его корреспонденты из Волох и Мультан до него гетмана писали, соболезнуя о нем, о чем он, гетман, зело печалится и просит ваше величество о присылке их в войско, дабы всяк оных увидя, в том уверился и тем бы плевелы и возмущения пресеклися. А хотя к нему граматы царского величества с объявлением воровства их посланы по оные ему в простом народе повсюду внушить невозможно». (Государственный архив. Кабинетские дела. Отделение II. Кн. № 8.)

«…А о чем ваше величество повелевать изволите Кочубея еще спрашивать нет ли от неприятеля или от поляков или от запорожцев подсылки в гетманском или ином деле, и о том подлинно при пытке их спрашивали, и они в том не признались и говорили, что такой подсылки не бывало, а затеяли все по злобе на гетмана. И при отпуске в Смоленск паки с пристрастием пытки накрепко их спрашивали, ино ничего не могли от них уведать, а болей пытать Кочубея опаслись, чтоб прежде времени не издох, понеже зело дряхл и стар и после того был едва не при смерти, и писано нам уже из Поречья, что зело оный там болен был, и если б его паки пытать, то чаем, чтоб конечно издох и опасно чтоб от того не произошло какое сумнение в народе». (Государственный архив. Кабинетские дела. Отделение II. Кн. № 8.)

Чтения… 1859 г.. Т. 1. С. 144—146.

«Отче Иване! Якаж московьска нужка солодка! купим ее жинкам на гостинец! — Богдай тебе. Петре, побила лиха година, хиба трохи тоби Спину исписали! — отвечал Святайло». (Бантыш-Каменский. История Малой России. Т. 3. Примечание 3. С. 37.)

«…А що многие особы розумеют быти у мене великие скарбы, то тое кладут речь мне тесную, не розсуждаючи же мне не дали того способу, абым умел з скарбу богатитися, волов гона до Гданска не отправлялем и горелок так достатне не робилем, абы разом тридцать або пятдосят куф продати, и десятка никому не продалем и пяти гуртовою продажею; а що в селах бывало горелка вышинкуется, то все оборочалося в дворовые расходы; треба было опрочь харчей и напитков себе и на детки суконки и чоботки и иншие охендоженья купити и челядь одевати и плату давати а и духовным особам, як чужеземским так и тутешним по прошению и по зможности подлуг моей мелкой особы в милостыню давалося больше твердою нежели мелкою монетою. Бывало теж тое по многу, же когда бывало человек який знакомитый талерем и другим поклониться, то и не принималем, назад отдавалем. А то убогим бедным чековою давалося, нехай тое не будет в лицемерие, и на будованье килких церквей, деревяных що выложилося, того грех споминати але по приказу докладаю…» (Чтения… 1859 г. Т. 1. С. 142.)