Вернер Мазер - Адольф Гитлер. Легенда. Миф. Действительность

Широко распространенное утверждение, что после 1938 г. в первоначальные записи были внесены изменения или даже что из книг были изъяты соответствующие листы, также не подтверждается фактами. Единственным «изменением», внесенным задним числом, была запись о смерти Адольфа Гитлера со ссылкой на решение суда. Она была сделана 11 января 1957 г., спустя 12 лет после самоубийства упомянутого «лица», советником консистории и городским священником Иоганном Людвигом: «По решению суда г. Берхтесгадена от 25 октября 1956 г. II 48/ 52 признан умершим. Приходское управление Браунау, 11.1.1957. Иоганн Людвиг».

Гитлер никогда не возражал против сбора документации о Деллерсхайме и округе. Напротив, в 1942 г., например, с его одобрения в издательстве судетских немцев в Эгере вышла роскошная книга под названием «Старая родина. Район Вальдфиртель в окрестностях Деллерсхайма». Там подробно рассказывается и о населенных пунктах, и об их истории, в центре которой находятся предки Гитлера — Шикльгруберы и Хидлеры. Книга снабжена множеством фотографий. Уже в это время было невозможно установить, в каком доме в 1837 г. родился Алоиз Гитлер. «Были предприняты многочисленные попытки, — говорилось в этой книге, где, кстати подробно сообщается и о могиле "бабушки фюрера", — найти дом Шикльгруберов. Это оказалось исключительно трудным делом, потому что, когда заводились новые земельные книги в связи с отменой патримониального права (в 1848. — Прим. автора), в Штронесе была проведена новая нумерация участков. Записи о том, какие номера эти участки имели прежде, не делались или не сохранились».

Если до 1919 г. Гитлер с явной охотой поддерживал семейные отношения с родственниками в своих родных местах, [12] В Шпитале он лечился, когда по состоянию здоровья вынужден был покинуть реальное училище (отчет дирекции земельного управления об обследовании от 12 марта 1932 г., № Pr.II 1110/1, архив земли Нижняя Австрия в Вене, а также сведения, полученные лично от Антона Шмидта в Шпитале в августе 1969 г. Согласно рукописной записи в регистрационной книге 3-го резервного пехотного полка (№ 718 зачеркнут и заменен на № 1062), он внес туда своего дядю, помещика Антона Шмидта из Шпиталя, причем использовал для этого графу «имя и фамилия супруги». Гитлер жил в Шпитале в 1905/1906 (болезнь), 1908 (летний отдых), 1917 (30.9 — 17.10, отпуск на родину с фронта) и 1918 гг. (10–27.9, отпуск на родину с фронта). то начиная с сентября 1919 г., когда он окунулся в партийно-политическую деятельность, он потерял к ним интерес. Живущие в Шпитале его дяди и тетки, двоюродные братья и сестры, племянники л племянницы после последнего отпуска с фронта (с 10 по 27 сентября 1918 г.) больше никогда не видели его воочию. Только его сестра Паула Гитлер еще один-два раза заезжала в Шпиталь, где навещала сестру своей (и Адольфа) матери. Адольф Гитлер избегал встреч с большинством из своих родственников не потому, что они были «недостаточно хороши» для него, а из опасений, что они начнут жаловаться ему на что-нибудь или просить об одолжении, [13] Лишь немногие из его родственников имели к нему доступ: его сестра Паула, сводная сестра Ангела и ее дети Лео и Гели, некоторое время сын его сводного брата Алоиза Патрик Гитлер. Они ничего не требовали от него (кроме Патрика). Гели он любил, Лео ему очень нравился. Вопреки своему обыкновению он был даже готов после освобождения Сталинграда, когда Лео, будучи лейтенантом саперных войск, попал в плен, обменять его на находившегося уже с 1941 г. в немецком плену сына Сталина Якова, но Сталин не принял этого предложения. Дочь Сталина Светлана писала в 1967 г.: «Зимой 1943 — 44 гг., то есть после победы под Сталинградом, отец сказал мне во время одной из ставших уже редкими встреч: "Немцы предложили мне обменять Яшу на кого-нибудь из них… Стоит ли вступать с ними в этот торг? Нет. Война есть война"». Под «кем-нибудь из них» подразумевался Лео Раубаль, чего Светлана не могла знать. Лео Раубаль узнал об этом только в 1967 г. от автора. что могло вылиться во «вредную семейственность». Это он постоянно ставил в упрек Наполеону I как грубую политическую ошибку.

Какую-то внутреннюю тягу к местам своего детства и юности Гитлер демонстрировал (кроме Линца) только по отношению к Леондингу, в то время небольшой деревушке под Линцем, на католическом кладбище которой прямо перед дверью бывшего родительского дома похоронены его отец и мать. В этой деревне, о которой он неоднократно рассказывал в красочных тонах, он бывал не только в 1938 г., но и заезжал позже еще два раза. В 1938 г. он даже ночевал в Леондинге. Об этом всему миру поведала почтовая открытка, на которой он в подчеркнуто задумчивой позе стоит у могилы своих родителей. Другие места его, по-видимому, не интересовали. В Браунау-на-Инне, куда он приехал в марте 1938 г. во время оккупации Австрии, он не захотел даже взглянуть на дом, в котором родился. В Штронес в окрестностях Деллерсхайма, где мать его отца родилась, была обвенчана с Иоганном Георгом Хидлером, а затем умерла и была похоронена, он так ни разу и не заехал. Гитлер не хотел, чтобы о его происхождении и родственных отношениях было широко известно. Его отношение к Штронесу, месту рождения своего отца, к Марии Анне Шикльгрубер и к Деллерсхайму, где она была похоронена, не имеет ничего общего с неосведомленностью или отсутствием интереса. Наоборот. Мотив его кажущегося безразличия, без сомнения, связан с разговорами, которые он в сентябре 1918 г. вел со своими родственниками в Шпитале. Больше он их никогда не навещал. И все же в кругу близких людей он чаще говорил о своей матери, в то время как отца вспоминал не столь часто, а Иоганна Непомука Хютглера очень редко, да и то не называя его по имени.