Вернер Мазер - Адольф Гитлер. Легенда. Миф. Действительность

«Мне жалко людей, — откровенно признавался он, — которые обречены постоянно испытывать на себе негостеприимный характер отдельных местностей. Но мы освоили баварское нагорье, освоим и их». «Мы, национал-социалисты, — написано в "Майн кампф", — сознательно подводим черту под внешнеполитическими направлениями предвоенного времени. Мы заново начинаем там, где закончили шесть веков назад. Мы прекращаем вечное странствие германцев на юг и запад Европы и обращаем свой взгляд на восточные земли. Мы окончательно прекращаем колониальную и торговую политику. Если мы сегодня хотим говорить в Европе о новых территориях, то должны думать в первую очередь о России и подчиненных ей окраинных государствах». Утверждение Гитлера о том, что германцы переселялись исключительно на юг и запад, могло бы быть справедливым только в том случае, если бы вся германская история охватывалась только периодом переседения народов с 375 по 568 г. Но это не так. История герулов, продвинувшихся до Черного моря, венетов, мордвы, эстов и антов на Кавказе, а также остготов позволяет однозначно оценить это утверждение Гитлера как искажение исторических событий. Точно такая же натяжка содержится в заявлении Гитлера, что германская экспансия на восток прекратилась «шесть столетий назад». Это опровергается восточной политикой Габсбургов и Гогенцоллер-нов. Три раздела Польши между Пруссией, Россией и Австрией в 1772, 1793 и 1795 гг., в ходе которых Пруссия в период правления Фридриха Великого и Фридриха Вильгельма II получила Западную Пруссию, епископат Эрмланд и область Нетце (1772), Гданьск, Торунь, Познань и Калиш (1793), Мазурию вместе с Варшавой, территорию между Вислой, Бугом и Неманом и часть Краковской области (1795), доказывают, что Гитлер сознательно искажал исторические факты. Не в последнюю очередь стоит упомянуть и о внешней политике рейха в связи с Брест-Литовским миром (март 1918), когда Россия потеряла Польшу, Литву и Курляндию, а вследствие дополнительного договора от 27 августа 1918 г. вынуждена была согласиться и с выходом Эстонии и Финляндии из своего состава, что также опровергает доводы Гитлера. [161]

Последние 1000 лет немецкой истории, как писал Гитлер в 1925 г., доказывают неспособность немцев проводить политику, направленную в будущее. «Всего три события» он рассматривает как положительный результат «хорошо спланированных внешнеполитических и внутриполитических мер» за весь период истории после исчезновения империи Каролингов:

«1) Проводившаяся преимущественно баварцами колонизация Австрии,

2) завоевание и освоение областей восточнее Эльбы и

3) организованное Гогенцоллернами бранденбургско-прусское государство как образец и центр кристаллизации новогорейха».

Не подлежит сомнению и не нуждается в дальнейших доказательствах, что подобное толкование искажает историческую правду. Невозможно доказать, однако очень вероятно, что причиной формирования взгляда Гитлера на «арийцев» как якобы единственных носителей культуры и на немецкую кровь как фактор положительного влияния на культуру и историю были его крайне недостаточные познания в истории в то время. Однако совершенно уверенно можно сказать, что, вернувшись с первой мировой войны, он по-прежнему отстаивал те же приобретенные еще в Линце и Вене пангерманистские мысли о немецком мировом господстве, которые открыто высказывал не только кайзер Вильгельм II, но и ведущие политики типа Тирпица и рейхсканцлера Бетмана Хольвега. Таким образом, вполне логичным является то, что он считал восстановление Германии в границах 1914 г. абсолютно недостаточным и бессмысленным делом. «В отличие от многих представителей того времени, — пишет он в "Майн кампф", — мы вновь высказались за высшую цель любой внешней политики — привести территорию в соответствие с численностью населения».

После провала в ноябре 1923 г. в Мюнхене попытки Гитлера в результате «национальной революции» встать во главе нового правительства и «начать творить историю» и после посетивших его первых сомнений в своей непогрешимости он в состоянии тяжелой депрессии был помещен в тюрьму города Ландсберг-на-Лехе, где после пересмотра своих прежних представлений о будущем рейха пришел к убеждению, что их надо подвергнуть некоторой ревизии, в особенности по отношению к Бисмарку, колониям и эмиграции. Свою концепцию немецкой внешней политики, которую он разработал еще до 1923 г. в Линце, Вене и Мюнхене на основе истории внешней политики и сопоставления центров власти в Европе, он сохранил в неприкосновенности. Он размышлял о возможности заключения союзов с Италией и Англией, считал Францию врагом Германии, которого можно устранить дипломатическим путем через блоковую политику, а в случае необходимости и путем войны, и делал ставку на Россию как на территорию, которая после оккупации может обеспечить будущее Германского рейха. То, что он свои политические цели строил не на фактах современности, а вывел из истории, предвзято истолковал с мировоззренческих позиций и в принципе уже в 1920 г. окончательно сформулировал, доказывает его характеризовавшаяся грубыми оскорблениями, искажениями и подтасовками критика немецкой внешней политики послевоенного времени, в которой он, по его словам, не находил никакой явной и понятной генеральной линии. В результате изучения истории в период жизни в Австрии и Мюнхене до конца 1923 г. и возникшей впоследствии мессианской потребности исправить ошибки, которые правящие круги, по его мнению, совершили на протяжении истории, его внешнеполитические воззрения проистекали из оценки союзов между Германией, Австро-Венгрией, Италией и Россией и роли Англии и Франции до 1914 г. Он реконструировал историю на основе Двойственного и Тройственного союзов, Союза трех императоров, Договора перестраховки между Германией и Россией и Восточного тройственного союза и пересмотрел по собственному усмотрению исторические решения. После 1918 г. он не приложил ни малейшего труда, чтобы хоть в какой-то степени справедливо оценить внешнеполитические успехи республиканского правительства. Так, например, он в искаженном виде представлял Версальский мирный договор, результаты конференций в Спа (5 — 16 июня 1920) и Генуе (с 10 апреля по 19 мая 1922), договоры, заключенные в Рапалло (16 апреля 1922) и Локарно (1 декабря 1925), обзывал социал-демократов евреями и обвинял их в том, что они проводят антигерманскую политику, «добровольно отдают себя в рабство, надеясь на милость победителя», и только вредят немецкому народу. Чтобы особенно ярко охарактеризовать упадок, наступивший, по его мнению, по вине «евреев», он вспоминал период времени с 1806 по 1813 г. в Пруссии, «которого хватило, чтобы наполнить сломленную Пруссию готовностью к возобновлению борьбы». Он противопоставлял его нынешнему времени, когда спустя семь лет после ноября 1918 г. был подписан договор в Локарно, решения которого он оценивал крайне негативно как «меры по подавлению и порабощению», хотя они предусматривали заключение Пакта безопасности, Рейнского и Западного пактов между Германией, Бельгией, Францией, Великобританией и Италией, гарантировали нерушимость границ между Германией, Бельгией и Францией, обеспечивали соглашения о третейских процедурах между Германией и Бельгией, с одной стороны, и между рейхом и Францией, с другой стороны, а также договор об арбитраже между Германией и Польшей и между Германией и Чехословакией и содержали согласие союзников на освобождение Кельнской области.