Вернер Мазер - Адольф Гитлер. Легенда. Миф. Действительность

21 ноября 1918 г. Гитлер выписался из лазарета, где он, согласно его неоднократно цитировавшемуся высказыванию 1924 г., решил «стать политиком». Еще на фронте он со своим однополчанином Эрнстом Шмидтом, которого он в «Майн кампф» ошибочно называет «Шмидом», вел дискуссии о своем профессиональном будущем. Вплоть до конца войны он так до конца и не может определиться, станет ли он после войны архитектором или политиком.

Из Пазевалька он направляется в Мюнхен, в 7-ю роту 1-го запасного батальона 2-го Баварского пехотного полка, который с началом революции «находился в руках солдатского совета». По приезде в Мюнхен Гитлер поначалу приходит в растерянность от происходящих политических событий. Курт Эйснер, еврей, родившийся, по его собственным словам, в Берлине, бывший социал-демократ и редактор газеты «Форвертс», 7 ноября в результате «казачьего налета», как он сам иронически называет свою революцию, провозласил республику и захватил все правительственные учреждения. В отличие от Гитлера баварцы знают его, так как он известный журналист и театральный критик, в январе 1918 г. участвовал в мюнхенских забастовках, был арестован и в начале 1918 г. был участником судебного процесса по обвинению в государственной измене, а затем под влиянием социал-демократов снова проявил в сентябре политическую активность. [110]Баварский король, которому Гитлер присягал 8 октября 1914 г., поспешно и без борьбы оставил свой трон, кайзер Вильгельм II вообще сбежал за границу. Уже 13 ноября, еще до того, как Гитлер прибыл в Мюнхен, сбежавший король освободил от присяги «всех чиновников, офицеров и солдат» и предоставил им право действовать дальше в зависимости от сложившихся условий. В большинстве случаев офицеры и унтер-офицеры с радостью приняли новую власть и согласились служить ей, о чем Гитлер сразу же узнает в казарме. Лидер офицерского корпуса барон генерал фон Шпайдель уже 8 ноября заверил, что офицеры, «осознавая свой долг, окончательно и искренне переходят на службу народному государству». Ввиду сложившейся политической ситуации они порывают с королевской властью и волей-неволей приспосабливаются к новому положению. Ни они, ни полиция, ни остальное чиновничество, которое, как и прежде, продолжает свою деятельность, не решаются активно выступить с оружием в руках за правящий королевский дом.

Гитлеру «вся эта возня противна», однако он остается в казарме своей части, где его вместе со Шмидтом привлекают к караульной службе. Чтобы дополнительно подзаработать денег, он вместе с Эрнстом Шмидтом вызывается на сортировку военного обмундирования. И все же он находит время для того, чтобы продолжить свое образование, которое вынужден был прервать в августе 1914 г. В Мюнхене он находит подтверждение тому, что его приобретенные еще в Вене взгляды «на евреев» соответствуют действительности. Германского кайзера, который с 1900 по 1914 г. был для него в Леондинге, Линце, Штайре, Вене и Мюнхене символом имперской идеи, он уже в ноябре, будучи в Пазевальке, вычеркивает из своего «мировоззрения». В «Майн кампф» он напишет позже, что в Пазевальке понял причину поражения Германии: Вильгельм II «первым из германских кайзеров подал в знак примирения руку лидерам марксистов», не подозревая при этом, «что у этих негодяев нет никакого понятия о чести». Эту идею он отстаивает уже в период между декабрем 1918 и февралем 1919 г. Он обвиняет марксистов в том, что «одной рукой… они пожимали руку кайзеру», а другой «уже тянулись к кинжалу», [111]чтобы «выполнить свою еврейскую миссию». [112]В Мюнхене в его распоряжение в 1918 г. попадают листовки и памфлеты националистического содержания, демонстрирующие болезненное национальное самосознание антисемитского толка. Вся вина за поражение Германии возлагается на евреев. Они обвиняются в том, что «их жажда власти и алчность… сделала Германию ненавистной для всего мира», [113]что во время войны они заработали миллиарды на военных поставках и заказах, что они систематически разваливали Германию, готовя ее к установлению «власти еврейства», и инсценировали революцию только с той целью, чтобы предотвратить разоблачение этих фактов. Повсюду, не только в Баварии, фанатичные антисемиты проявляют себя словом и делом, пытаясь путем истеричных обвинений освободить отягощенный поражением и его последствиями немецкий национальный дух от сознания того, что в этой ситуации виновен прежде всего он сам.

Гитлер пока еще не собирается «вступать в политику». «Я не хотел ничего знать о политике, — излагает он в "Майн кампф" свою позицию во время войны, — но не мог не высказать своего отношения к некоторым явлениям». В казарме он ведет себя незаметно, много читает, наблюдает за окружающими и избегает близких контактов с военнослужащими и штатскими, за исключением Эрнста Шмидта.