Вернер Мазер - Адольф Гитлер. Легенда. Миф. Действительность

Величину суммы установить не удалось. Умершая в 1911 г. Иоганна Пёльцль, бывшая одной из трех наследниц, оставила после себя 3800 крон. Сумма, унаследованная Кларой Гитлер, должна была быть примерно такой же.

Вальбурга Гитлер недвусмысленно указала в завещании, что право на наследство имеют только «законные дети» назначенных ею наследников (или законные дети этих детей).

На этой картине, которую Гитлер оценил как минимум в 50 крон, было изображено здание парламента в Вене.

Название второй главы «Майн кампф». У дамского парикмахера Мокка было, например, четыре акварели, у одного владельца отеля — пять.

Мартин Борман посчитал этот факт настолько важным, что даже в феврале 1944 г., когда у Гитлера возникли большие проблемы на фронтах и обнаружилась тяжелая болезнь правого глаза, продиктовал и подписал записку на его имя, в которой обратил внимание на фальшивое авторство Ханиша.

Карл Хониш, который также некоторое время жил в этом общежитии, сообщает, что Гитлер за работой носил «сильно поношенный темный костюм».

Когда он в мае 1913 г. поселился в Мюнхене на квартире модного портного Поппа, тот, естественно, должен был обратить внимание на одежду квартиранта. И Поппу, и его семье бросилось в глаза, что у молодого Гитлера не было в багаже «ни одной затрепанной вещи. Его фрак, костюмы, пальто и нижнее белье были в приличном и ухоженном виде».

Названия, техника исполнения и размеры картин взяты из рукописного списка (а также из машинописного списка с указанием цен) в бывшем Главном архиве НСДАП. В мае 1938 г. за акварель «Большой магистрат» было уплачено 6000 марок, а за «Церковь св. Петра» в июле 1938 г. — 8000 марок.

В 1938 г., находясь в концлагере (о каком лагере идет речь, из документов непонятно), он давал показания начальнику лагеря о том, у кого находятся написанные Гитлером картины. Среди них были: «господин Мунд», Мюнхен, Дахауэр-штрассе (Менд: «Номер дома мне неизвестен»), владелец камнерезной мастерской на Театинер-штрассе неподалеку от ратуши и фрау Инкхофер, жена однополчанина Гитлера, у которой он «часто бывал в гостях». Кроме того, он предполагал, что некоторые картины (рисунки углем военного периода) могут находиться у человека по имени Брандмайер, который опубликовал книгу о фронтовике Гитлере под названием «Доброволец».

Насколько биографы Гитлера, историки и публицисты не заинтересованы в том, чтобы трезво оценить его художественные способности, прекрасно видно на примере репродуцирования его работ. Йозеф Вульф, например, публикует два эскиза Гитлера, которые тот сам никогда не рассматривал как художественные работы. Набросок головы, принадлежащий руке Гитлера, Вульф (как и многие другие авторы) называет «портретом», хотя он был нарисован на клочке бумаги во Еремя телефонного разговора. Когда разговоры по телефону были скучными, Гитлер охотно рисовал головы (как ни странно, зачастую в манере кубизма), причем в карикатурном виде изображал Рихарда Вагнера, Генриха Шлимана, Валленштейна и себя самого (иногда с бородой). Приведенная Вульфом репродукция рисунка штурмовика СА — это тоже не «картина» Гитлера, а всего лишь набросок, с помощью которого он хотел показать подчиненным, как, по его представлениям, должен выглядеть человек, служащий в СА.

Альфред Розенберг, изучавший архитектуру в Москве, писал об этих акварелях в своих последних записках в Нюрнберге: «Они свидетельствовали о природном таланте, умении подмечать самое существенное и ярко выраженном художественном чутье».

Характерным был эпизод, продемонстрировавший детальные знания Гитлера: во время торжественного обеда с участием Гитлера в марте 1938 г. один из участников спросил венского бургомистра Нойбахера, какова ширина Дуная в определенном месте Вены. Нойбахер этого не знал. Гитлер, до этого момента пребывавший в благодушном настроении, немедленно назвал точную ширину в метрах и был настолько возмущен незнанием Нойбахера, что весь вечер после этого бьш в плохом расположении духа, несмотря на только что пережитый им политический триумф.

Под обеими «штуковинами» Шпеер имеет в виду Народный зал и Триумфальную арку.

Фрау Троост, которая знала о представлениях Гитлера в области искусств главным образом от своего мужа, сказала, как утверждают, Розенбергу: «…он остановился в живописи на уровне 1890 года».