Вернер Мазер - Адольф Гитлер. Легенда. Миф. Действительность

С самого начала своей политической карьеры Гитлер использовал интриги, карьеризм, компрометирующие факты биографии и честолюбие, ярко выраженное среди его подчиненных, большинство из которых происходили из мелкобуржуазных семей. Так, например, он с удовольствием использовал тактику, при которой важные полномочия обрисовывались лишь расплывчато и поручались соперничавшим друг с другом людям, у которых вдобавок были темные пятна в прошлом. На протяжении всей своей политической карьеры он не только охотно, но и необычайно мастерски использовал шантаж как средство управления. Соперничавшие друг с другом партийные деятели, чиновники, министры или генералы, у которых порой было небезупречное прошлое и которые полностью зависели от его неограниченной власти, никогда не объединились бы против своего вождя, как показывает исторический опыт. «Негодяи, у которых рыльце в пушку, — это легко управляемые люди. Они очень тонко чувствуют угрозу, потому что знают, что с ними может произойти, — объяснял Герман Геринг своему защитнику Хензелю во время Нюрнбергского процесса. — Им можно что-нибудь предложить, и они возьмут… Их можно повесить, если они начнут проявлять самостоятельность. Пусть вокруг меня будут сплошь отъявленные мерзавцы, но только при условии… что я полностью распоряжаюсь их жизнью и смертью». Личные отношения и вытекающие из них политические устремления и действия Германа Геринга, Альфреда Розенберга, Йозефа Геббельса и Альберта Шпеера убедительно доказывают, что Гитлер в большинстве случаев умел найти «нужного» человека [337] и хорошо разбирался в людях и в обстановке. Именно поэтому он с момента решительного захвата власти в своей партии в июле 1921 г. и вплоть до 1933 г., будучи партийным политиком в Баварии и других землях рейха, мог безнаказанно позволять себе невероятные вещи. Он прекрасно понимал, а позднее даже публично подтверждал, что это обстоятельство имело решающее значение для его становления как политика. Какие бы меры ни принимались против него внутри страны с 1921 по 1933 г. илив международном масштабе с 1933 по 1939 г., чтобы положить предел его притязаниям, он никогда не отказывался от своих принципиальных целей. В течение многих лет его мировоззрение, казалось бы, подтверждалось политическими событиями. Поэтому не удивляет его убежденность, что все политические решения зависят только от его воли. Его уверенность в том, что при наличии власти он может единолично определять всю внутреннюю и внешнюю политику, неизбежно должна была привести к тяжелым последствиям, особенно если учитывать постоянно дискутировавшийся в Германии вопрос о необходимости главенства внешней политики над внутренней.

Все, что Гитлер делал, и все, что делалось по его приказу — будь то расстрел Эрнста Рема и многочисленных других противников 30 июня 1934 г., объединение постов президента и рейхсканцлера 2 августа 1934 г., физическое уничтожение оппозиции, — национал-социалистская пропаганда подавала как великие исторические свершения, пользуясь при этом невозможностью ее общественной критики и каких-либо возражений. НСДАП, нашедшая в лице Гитлера с самых первых дней своего существования агитатора и пропагандиста невиданного масштаба и ставшая с 1921 г. инструментом в его руках, повиновалась ему беспрекословно и немало способствовала тому, что в национал-социалистской Германии (до начала войны Гитлер запрещал использование оборота «третий рейх») пропагандистские фразы становились непреложными «фактами», а государственные учреждения, организации и ведомства послушными исполнительными органами и пособниками убийц и демагогов.

В Германии никогда не было политика и государственного деятеля, который бы так нуждался в пропаганде, как Гитлер в период с 1933 по 1945 г. Правда, ни перед одним политиком прежде не стояла задача молниеносного превращения из неистового агитатора, яростно отрицающего буквально все основы государства, в государственного деятеля, который должен непосредственно претворить в жизнь все обещанное, даже если это было невыполнимо или трудно реализуемо с человеческой точки зрения. Чтобы не дать уличить себя во лжи, он настолько перенасытил свою политику пропагандой, что многие важные внешнеполитические и стратегические решения времен второй мировой войны были заранее обречены на провал.

Однако Гитлеру мастерски удалось не только обеспечить себе поддержку большей части немецкого народа, но и настолько оболванить его, что трудно сыскать в истории другой такойпример: Почти все неправильно понимали его высказывание: «Я хотел стать «барабанщиком» не из скромности. Это было самым главным, а все остальное — мелочи». Ведь в начале политической карьеры он повел за собой не только «массы». «Разумеется… образованные люди примкнули к этому движению, скрепя сердце, даже со внутренним сопротивлением… И все же остается фактом: духовные слои принимали во всем этом участие… Идеология национал-социализма сотрясала не только пивные подвалы и массовые арены, она жила и в ученых кабинетах». Гитлер знал «свой» народ и «массы», которые он ненавидел. Более того, он презирал их и открыто, без тени смущения, говорил об этом, и все же эти массы устраивали ему овации.