Борис Ельцин - Президентский марафон

Стоял в прихожей, не знал, что делать. Медленно застегивал пальто.

"Наина, я принял решение. Я ухожу в отставку. Будет мое телеобращение. Телевизор смотри".

Наина застыла на месте. Глядела то на меня, то на Таню. Все никак не могла поверить. Потом кинулась, как вихрь какой-то, меня целовать, обнимать: "Какое счастье! Наконец-то! Боря, неужели правда?!" - "Все, мне пора".

Еще ничего не началось, а я уже успел разволноваться до предела.

Но Таня была права. Не предупредить жену, самого близкого человека, о таком решении - плохо. Не по-человечески. Похоже, я становлюсь излишне сентиментальным, из политика превращаюсь опять в обычного человека. Вот это да!

К подъезду подъезжает машина. Особое шуршание шин бронированного автомобиля. Толя Кузнецов, руководитель службы безопасности, привычно открывает дверь. Он думает, что еще полгода вот так, каждое утро, мы с ним будем отправляться в Кремль. Толе я ничего не сказал. Поговорю с ним по душам потом, после отставки.

8 утра. Волошин вызывает к себе в кабинет руководителя правового управления администрации Брычеву и помощника главы администрации по юридическим вопросам Жуйкова. Дает указание: подготовить указы об отставке президента страны и два письма - в Думу и Совет Федерации.

8.15 утра. Захожу в свой кремлевский кабинет. На столе, как обычно, лежит план сегодняшних мероприятий. Во столько-то - запись новогоднего обращения, затем встреча с премьер-министром Путиным, потом у меня встречи с замами главы администрации и обсуждение январского плана, наконец, несколько телефонных звонков.

Но этот план уже не нужен.

Я достаю из внутреннего кармана пиджака свой план, по которому я сегодня буду жить. Лист помялся. А я терпеть не могу мятые бумаги. Пытаюсь его разгладить, кладу на стол.

Сверху прикрываю папкой. На всякий случай, чтобы никто не увидел. Хотя что уже скрывать, счет пошел на минуты.

9 утра. В кабинет входит заведующий канцелярией Валерий Семенченко, кладет мне на стол традиционную президентскую почту. Эту пачку документов я должен до конца дня просмотреть (шифротелеграммы, различные сообщения силовиков, телеграммы из МИДа и т. д.), а вот это подписать: два письма, вето на законы, несколько поручений различным ведомствам, приветственные телеграммы. Я смотрю еще на один документ - концепция послания президента Ельцина Федеральному Собранию. "Уже не понадобится", - думаю про себя.

Семенченко поздравляет с наступающим Новым годом, уходит.

Все документы, что лежат сейчас на столе, для меня уже никакого значения не имеют. Кроме моего помятого плана. Где же главные указы? Нажимаю на кнопку дежурного приемной, спрашиваю, когда будет Волошин.

Он входит с красной папкой. Лицо взволнованное. Вот, кажется, и Александра Стальевича проняло. Как-то он несмело начинает: "Борис Николаевич, вот, все вроде подготовили... " Я строго на него смотрю: "Вы там что, засомневались вдруг? Действуйте по плану!" Волошин смотрит на меня удивленно: "Да нет, что вы, Борис Николаевич. Мы действуем".

Я опять нажимаю кнопку дежурного. Прошу к 9.30 вызвать Путина.

Раскрыл красную папку с указами.

1. В соответствии с частью 2 статьи 92 Конституции Российской Федерации прекращаю с 12 часов 00 минут 31 декабря 1999 г. исполнение полномочий Президента Российской Федерации.

2. В соответствии с частью 3 статьи 92 Конституции Российской Федерации полномочия Президента Российской Федерации временно исполняет Председатель Правительства Российской Федерации с 12 часов 00 минут 31 декабря 1999 г.

3. Настоящий Указ вступает в силу с момента его подписания.

Ну слава Богу! И с большим чувством и удовольствием, с особым скрипом водя пером, подписываю указ.

Ровно в 9.30 в кабинет входит Путин. Мы здороваемся. Я прошу пригласить в кабинет руководителя протокола Владимира Шевченко, пресс-секретаря Дмитрия Якушкина, кремлевского оператора Георгия Муравьева, фотографа Александра Сенцова.

Внимательно смотрю на всех, потом вслух зачитываю указ. Шевченко первый не выдерживает. "Борис Николаевич, - почти стонет он, - давайте пока не будем указ выпускать. Подождем недельку. У нас с вами поездка в Вифлеем".

Я смотрю на Путина. Он сдержан. Чуть смущенно улыбается. Я жму ему руку: "Поздравляю".

Мои сотрудники в шоке. Анатолий Кузнецов, Валерий Семенченко, Алексей Громов, Андрей Вавра, секретари приемной, всех сейчас не перечислю. Помню только их удивленные глаза. И немой вопрос: зачем? Я понимал, что все это для них будет неожиданностью, но не предполагал, что до такой степени.