Арсен Мартиросян - Конец глобальной фальшивки

Более того. Очень сильные подозрения вызывает тот факт, что на последующих - по отношению к самому первому «секретному дополнительному протоколу» якобы от 23 августа 1939 г. - так называемых «секретных дополнительных протоколах» с маниакальной настойчивостью повторяется одна и та же фраза. Это та самая фраза, что стоит в самом начале основного текста выше процитированного протокола: «Подписанный 23 августа 1939 г. секретный дополнительный протокол изменяется в п. 1 таким образом…». Либо ее разновидность. В чем цель этой фразы?! В том, чтобы намертво привязать последующие протоколы к самому первому, то есть к «секретному дополнительному протоколу к Договору от 23 августа 1939 года?! Мол, все последующие протоколы как бы «естественным образом» являются якобы логически взаимосвязанным производным от основного протокола, так, что ли?!

Но в таком случае как же могла возникнуть непонятная сумятица и неразбериха в поисках самого первого «секретного дополнительного протокола» в архиве МИД, если прямо в первой же строчке секретного дополнительного протокола от 28 сентября напрямую упоминается «секретный дополнительный протокол» от 23 августа?! Почему при наличии такого, казалось бы, неопровержимого факта, столь долго разыгрывался фарс с признанием достоверности факта существования в природе самого первого «секретного дополнительного протокола»?! Тем более если учесть, что все якобы «чудом сохранившиеся машинописные копии» имеют удивительно последовательную нумерацию листов в конкретном деле: АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1. П. 8. Д. 77. Л. 4, АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1. П. 8. Д. 77. Л. 5 и АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1. П. 8. Д. 77. Л. 6!? Это что за «чудо» при условии, что в архиве МИД, как утверждали фальсификаторы, царила неразбериха, из-за которой никак не могли найти эти документы?!

В-третьих, во всех конфиденциальных протоколах с теми же прибалтийскими государствами последним пунктом или последней статьей являлось следующее: «Настоящий Конфиденциальный Протокол является приложением к Пакту (Договору) о …» и далее упоминается полное название открытого документа, заключенного такого-то числа такого-то месяца такого-то года. И этот порядок не являлся чем специально предназначенным для документов, подписываемых с прибалтийскими государствами. Это был общий порядок НКИД СССР. Его незыблемое правило. И в таком случае кто бы вразумительно объяснил, а почему ничего подобного не упомянуто в тексте якобы основного, самого первого «секретного дополнительного протокола», если он якобы имел несчастье быть подписанным?!

В-четвертых, тот факт, что фигурирующая в исторических исследованиях под малопочтенным наименованием «русский текст версии “копии с копии”» всерьез вынуждает заподозрить фальсификацию, прекрасно иллюстрируют даже само якобы название - «Секретный дополнительный протокол…», а также содержание пункта 4 этого «документа» - «Этот протокол будет сохраняться обеими сторонами в строгом секрете». Прежде всего, потому, что если по согласованию сторон какое-либо приложение к основному дипломатическому документу должно быть секретным или конфиденциальным, то именно же по согласованию этих самых сторон на этом приложении ставится гриф ограничения. Причем на русском языке - в соответствии с правилами советского секретного делопроизводства. На немецком языке - в соответствии с правилами немецкого секретного делопроизводства. И при всем при этом предварительно устанавливается полное соответствие, то есть идентичность национальных грифов ограничения. Зачастую, а, в общем-то, как правило, вырабатывается единая формула обозначения закрытого характера такого документа, чтобы не было разнобоя в документах на русском и иностранном языках. Как правило, это и был «конфиденциальный протокол», что позволяло прямо в названии документа ввести гриф ограничения. Или же попросту «секретный протокол», если признать, что таковые тоже имели место быть. Рутинная практика составления дипломатических документов. Это, что называется, в общем и целом. Однако и в действительности, как указывалось выше, применялась все та же формула обозначения - «конфиденциальный протокол» или «секретный протокол». И на русском языке, и на иностранном языке вполне понятное для любого обозначение. Тогда очень даже интересно было бы знать, а как на немецком языке назывался этот самый протокол?! Какое слово в его названии было первым? Однако за весь период вакханалии мистификаций с этим протоколом никто ни разу не показал и не опубликовал немецкий вариант этой бумаженции?! А почему, в связи с чем столь не характерная реакция для поднявшей руку на послевоенное мироустройство какой-то комиссии?!