Ирина Павлова: Поиски правды о кануне Второй мировой войны

Весьма примечательно, что к выводу о подготовке в 1939 — 1941 гг. активного вступления СССР в мировой конфликт пришли и другие историки. Прежде всего, следует назвать имена Я. Замойски (Польша) и И. Хоффмана (Германия). Статья Я. Замойски «Черная дыра», сентябрь 1939 — июнь 1941 г. (К вопросу о политике СССР в начальный период конфликта)» опубликована в 1994 г., но подготовлена намного раньше, к международной конференции историков в апреле 1990 г. в Москве [32] 32 Россия в XX веке. Историки мира спорят. М.,1994. . Убедившись в том, что действия Советского Союза в тот период «не укладываются в какое-то логическое целое», не зная еще многих документов, в последующие годы опубликованных в России, автор пришел к выводу, что нижеперечисленные решения свидетельствуют о подготовке СССР к наступлению.

Это:

1. Назначение Г.К. Жукова на пост начальника Генерального штаба как победителя на Халхин-Голе, отлично показавшего себя (хотя не без критики) во время январской штабной игры.

2. Нарастающие пополнения частей в западных округах, но еще не в мобилизационном порядке.

3. Огромная программа военного производства и перевооружения РККА, результаты которой были реализованы только в 1942 г. (с учетом достижений немецкой авиации).

4. Передвижение пяти армий (16, 19, 21, 22, 25-й) из глубины страны на запад, но не в пограничные зоны, что важно с оперативной точки зрения.

5. Создание на Украине сильного оперативного кулака из 60 дивизий с тенденцией дальнейшего его укрепления.

6. Реорганизация четырех стрелковых дивизий Киевского округа в горные (Украина в основном равнинная, а перед ней — горное направление на стыке Чехословакии, Австрии с выходом к центральным, жизненно важным регионам Германии — направление, известное из Первой мировой войны). В Киевском округе формировался также воздушно-десантный корпус, инструмент необоронительного применения.

7. Разоружение укрепленных районов на старой границе.

8. Широкое строительство аэродромов вблизи западной границы и массовый подвоз туда авиабомб, что могло означать их подготовку для наступления.

9. Передвижение военных складов по личному решению Сталина на запад, что впоследствии оказалось крупной ошибкой, но что вполне понятно и правильно при наступательном варианте планируемых операций.

10. Выступление Сталина перед выпускниками военных академий 5 мая 1941 г. ( в тексте статьи 5 января 1941 г. — И.П. ) о том, что война с Германией неминуема и надо быть к ней готовым в 1942 г. и что возможен не только защитный, но и предупредительный удар.

11. 6 мая Сталин становится главой правительства, что могло означать многое, в том числе и резкий поворот в сторону уступок перед Германией, но прежде всего означало, что СССР входит в период крупных и опасных решений — решений, рассчитанных на успех.

Я. Замойски сделано также важное замечание о «молчащих источниках», в которых отсутствует какая-либо информация о стратегических замыслах Сталина. В частности, акцентировано внимание на прозрачности и многозначительности многоточий в воспоминаниях Г.К. Жукова — « Гитлер... торопился, и не без причин... ». В результате у Замойски сложилось убеждение в том, что «Сталин еще в период Мюнхена предпринял огромную, опасную, «с дальним прицелом» игру, рассчитанную на то, что СССР, т.е. он скажет в этом конфликте решающее слово...» [33] 33 Там же. С. 425, 427. .

В этом же направлении в своих исследованиях двигался и историк И. Хоффман, долгие годы проработавший в Институте военной истории во Фрайбурге, который пришел к выводу о том, что «Сталин заключил пакт 23 августа 1939 г., чтобы развязать войну в Европе, в которой он сам с 17 сентября 1939 г. принимал участие как агрессор... Военные и политические приготовления Красной Армии к нападению на Германию достигли кульминации весной 1941 г.» [34] 34 Отечественная история. 1993. № 4. С. 29. Положения статьи развиты в его книге: Hoffmann J. Stalins Vernichtungskrieg 1941 — 1945. Planung, Ausfuhrung und Dokumentation. Miinchen, 1999. Первое издание этой книги было осуществлено там же в 1995 г. .

В статье Хоффмана, опубликованной в журнале «Отечественная история», содержатся дополнительные доказательства агрессивности намерений СССР. Во-первых, он приводит два очень важных факта: «Заключение нами соглашения с Германией, — сообщал Наркоминдел 1 июля 1940 г. послу в Японии, — было продиктовано желанием развязать войну в Европе». А в телеграмме советским послам в Японии и Китае 14 июня 1940 г. говорилось: «Мы бы пошли на любое соглашение, чтобы обеспечить столкновение между Японией и Соединенными Штатами».