Александр Широкорад - Великий антракт

Но Россия была готова к войне с… Наполеоном, а никак не с кайзером. В 1914–1915 гг. конные лавы и густые колонны наступающей пехоты стали анахронизмом. Дело решали пулеметы, траншейная (батальонная) артиллерия, а главное, крепости и тяжелая артиллерия.

Как уже говорилось, у Николая был шанс победить в мировой войне, если бы он вел ее, исходя из реальных соотношений сил и средств, а также не превращая своих солдат в «паровой каток», работающий на интересы союзников.

Кто мешал царю следовать по стопам отца, деда и прадеда – усиливать три линии крепостей, а главное, соединить эти крепости между собой? Замечу, что это не моя идея, она основана на опыте двух мировых войн. С 1900 г. ряд офицеров Главного Военно-инженерного управления (ГВИУ) предлагали построить такие укрепленные районы. Военное министерство с ними согласилось. Были разработаны рабочие чертежи укрепрайонов, но из-за бюрократических проволочек к 1 августа 1914 г. к строительству укреплений только приступили, да и то не везде.

Между тем Германия сама предоставила России образцы своих лучших тяжелых орудий. Их испытали на Главном артиллерийском полигоне и послали на… Хотя только один простаивавший без дела в 1907–1914 гг. Пермский завод мог изготовить сотни тяжелых орудий калибра 203–305 мм системы Круппа.

Наконец после Русско-японской войны Морское ведомство располагало сотнями устаревших пушек калибра 47-305 мм, как снятых с кораблей, отправленных на лом, так и хранившихся в арсеналах. Морвед неоднократно из разных побуждений пытался сбыть их Военному министерству, но получил отказ. Между тем эти пушки устарели лишь для морских сражений и могли еще десятилетиями служить в укрепрайонах.

Наконец можно было разоружить морскую крепость Владивосток. Ведь в случае войны с Германией на стороне Антанты нападение Японии на союзницу Англии было исключено. В береговых крепостях Балтийского и Черного морей имелось огромное количество устаревших тяжелых орудий, которые также могли быть переданы в укрепрайоны.

Наконец в 1909–1911 гг. были полностью разоружены две большие морские крепости – Либава и Керчь. Использовав сотни орудий этих крепостей, можно было соорудить огромный укрепрайон. Но, увы, пушки частично рассовали по другим береговым крепостям, а большую часть сдали на лом или складировали.

Пусть читателя не вводит в заблуждение термин «устаревшая пушка». Действительно, морские береговые и корабельные орудия, изготовленные до 1905 г., имели низкую скорострельность и малую дальность стрельбы – 8-15 км и соответственно были малоэффективны для действий по морским целям в 1914–1918 гг. Но в крепостях и укрепрайонах большая скорострельность и не требовалась. Снимаемые с вооружения флота в 1907–1914 гг. пушки были, без преувеличения, шедевром технической мысли по сравнению с рухлядью образца 1877 г., 1867 г. и 1838 г., которые состояли на вооружении в наших крепостях.

Расположив свои армии за тремя линиями крепостей, Россия могла стать той обезьяной, которая залезла на гору и с удовольствием наблюдала схватку тигров в долине [5]. А потом, когда «тигры» изрядно бы потрепали друг друга, Россия могла бы начать большую десантную операцию в Босфоре. Единственный для нас шанс взять Проливы мог возникнуть лишь в разгар войны.

А захватив Проливы – единственную, достойную России цель в войне, Николай II мог бы выступить и в роли миротворца, став посредником между воюющими державами. Даже если бы Антанта отказалась от переговоров и добилась капитуляции Германии, обессиленная Франция никогда не пошла бы на войну с Россией даже ради Константинополя.

Но, увы, все случилось наоборот. Французские и английские войска держались на линии укреплений между французскими крепостями (один Верден чего стоит) и были готовы драться до последнего солдата, естественно, русского и германского.

С началом войны буржуазная пресса, несмотря на все рогатки цензуры, начала кампанию по дискредитации царского правительства, которое ввязалось в войну, не подготовив к ней армию. Честно говоря, все эти упреки были справедливы. Однако сделанные либералами выводы были, мягко говоря, несерьезны. Никакое «правительство народного доверия» не могло улучшить ситуацию на фронтах.

Ну предположим, Николай II согласился бы на создание правительства, ответственного перед Думой. Началась бы новая фаза министерской чехарды, метания из стороны в сторону. Ведь у вождей либералов не было конструктивных идей ни в области военной стратегии, ни в перевооружении армии, ни в отношениях с союзниками, ни в земельном вопросе. Результатом подобного эксперимента могло быть лишь резкое ухудшение положения наших войск.