А Ермолов - Записки генерала Ермолова, начальника Главного штаба 1-й Западной армии, в Отечественную войну 1812 года

Все приуготовлялось к переправе, и пришедшим нам успех предстоял верный. Не прошло часу после отданных приказаний, главнокомандующий переменил намерение. Я примечал, кто мог отклонить его, и не подозреваю другого, кроме флигель-адъютанта Вольцогена. Сей тяжелый немецкий педант пользовался большим его уважением. Разумея, что теряются выгоды, которые редко дарует счастие и дорого иногда стоит упущение их; уверен будучи, что не имею права на полную главнокомандующего ко мне доверенность, собственно по летам моим, с которыми опытность несовместима, я склонил некоторых из корпусных командиров представить ему о том собственные убеждения, но он остался непреклонным, и армия продолжала путь к Витебску. В Будилове оставлен сильный пост: ему приказано поступить в арриергард, когда он приблизится. Генерал-адъютант граф Орлов-Денисов послан за Двину с лейб-казачьим полком для наблюдения за неприятелем: ему приказано сведения о приближении его доставлять прямо в Витебск и отступать по той стороне реки.

Армия пришла в Витебск, 6-й корпус оставался в большом марше, при селении Старом. Арриергард выгодно расположился, прикрытый речкою и озерами. Пост из Бешенковичей присоединен. Действия преследующего неприятеля были незначительны. Между тем французская конница на левом берегу Двины показалась на равной высоте с арриергардом, но пехота была в малом еще количестве.

Армия два уже дня покойно пребывала в Витебске, полагая, что граф Орлов-Денисов [за] благовременно предупредит о приближении неприятеля; но вероятно нехорошо расставлены были передовые посты и нерадиво делались разъезды, так что в трех верстах от нашего лагеря усмотрена неприятельская партия. Это побудило главнокомандующего послать навстречу неприятелю несколько полков конных при одном корпусе пехоты. Я предложил генерал-лейтенанта графа Остермана-Толстого, который отличился в последнюю войну храбростию и упорством в сражении. Надобен был генерал, который дождался бы сил неприятельских и они бы его не устрашили. Таков точно Остерман, и он пошел с 4-м корпусом.

Дано приказание 6-му корпусу расположиться против города. Мост чрез Двину был цел и еще устроен понтонный. Арриергард приблизился, чтобы не быть отрезанным с левого берега.

Граф Остерман встретил в двенадцати верстах часть передовых неприятельских постов и преследовал их до Островны. Здесь предстали ему силы несоразмерные, и дело началось весьма жаркое. Неприятель наступал решительно. Войска наши, роптавшие на продолжительное отступление, с жадностию воспользовались случаем сразиться; отдаление подкреплений, казалось, удвояло их мужество. Лесистые и скрытые места препятствовали неприятелю развернуть его силы; кавалерия действовала частями, но по малочисленности нашей они совершенно были в пользу нашу. Граф Остерман, имея против себя всегда свежие войска, должен был наконец уступить некоторое расстояние, и ночь прекратила сражение. Неосмотрительностию командира двух эскадронов лейб-гусарского полка потеряно шесть орудий конной артиллерии[12]. Урон был значителен с обеих сторон. В подкрепление графу Остерману послан с 3-й пехотною дивизиею генерал-лейтенант Коновницын[13] . В другой день рано поутру, заняв выгодную позицию, с свойственною ему неустрашимостию, он удержал ее долгое весьма время, ни шагу неприятелю не уступая. Граф Остерман, ему содействуя, составлял резерв; прибыла кирасирская дивизия, но по свойству местоположения не была употреблена. Артиллерия постоянно оказывала большие услуги. Главнокомандующий, желая иметь точные сведения, приказал мне отправиться на место боя. Вскоре после прислан генерал-лейтенант Тучков 1-й с гренадерскою дивизией, и положение наше было твердо! В два дня времени неприятель сражался с главными своими силами, которых чувствуемо было присутствие по стремительности атак их. Ни храбрость войск, ни самого генерала Коновницына бесстрашие не могли удержать их. Опрокинутые стрелки наши быстро отходили толпами. Генерал Коновницын, негодуя, что команду над войсками принял генерал Тучков, не заботился о восстановлении порядка, последний не внимал важности обстоятельств и потребной деятельности не оказывал. Я сделал им представление о необходимости вывести войска из замешательства и обратить к устройству. Они отдалили кирасир, прибывших с генерал-адъютантом Уваровым, и другие излишние войска, производившие тесноту, и сделали то, по крайней мере, что отступление могло быть не бегством. Невозможно оспаривать, что, продолжая с успехом начатое дело, приятно самому его кончить, но непростительно до того простирать зависть и самолюбие, чтобы допустить беспорядок, с намерением обратить его на счет начальника. В настоящем случае это было слишком очевидно!